|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Базар, вокзал, милиция. |
|
|
|
7 |
|
|
Я как-будто разглядел через его плащ и пиджак во внутреннем кармане соблазнительное красное удостоверение. Обстоятельства? Обстоятельства. Три года я "отбарабанил" опером в ОБХСС. Пришел туда человеком с рюкзачком за плечами, в котором можно еще было нащупать нежные мечты, мягкие, как детские игрушки, иллюзии и веру в справедливость. Ушел как Акакий Акакиевич, с которого сняли последнюю шинель. Три года продолжалась шальная пьянка. Спиртное, когда-то переминающееся застенчиво в передней, ввалилось наглым субъектом, утратившим всякое представление о благоразумной мерке. Пили до сверхестественной одури. Наверно, так случается с каждым, кто расстается с иллюзиями. Иллюзия - это самое счастливое человеческое заблуждение из всех других заблуждений! Начальник отделения, должность не очень высокая, потому на этой должности можно было встретить людей, у которых в мозгах шло какое-то шевеление. В нашем отделении шеф был в прошлом моряком. Душевный, между прочим, мужик. Довольно скоро он начал выделять меня (все из-за той же моей способности "сближаться" с людьми) и я оказался третьим: многозначительно третьим: в компании. Вторым был Янка! Породистый прибалт, детство которого прошло на безлюдном хуторе живописной Видземской возвышенности. Мне импонировало его сельское простодушие. Каждое утро начиналось с оперативной летучки. Гриша Сазонов (шеф) просматривал план мероприятий на день и или утверждал его, или говорил:" Ты что решил сегодня выходной устроить? А ну, дописывай!" Совещания наши, иногда, затягивались на полчаса. Однако, если гришино утро начиналось с сосредоточенного движения челюстями, переминающими мятную резинку, то это означало только одно - собрание продлится ровно минуту. За это время шеф успевал расписаться под планами восьмерых сотрудников, кося слезящимся глазом по тексту. Он спешил как спешат на поезд или в бомбоубежище во время воздушной тревоги.
Сценарий повторялся с такой регулярностью, что половину последующих сцен мы с Янкой могли бы рассказать без запинки. Вторую часть представления предсказать не мог никто! Что касается финала, то у всех спектаклей он был один. Под утро я оказывался возле дверей собственной квартиры и ключом от сейфа пытался открыть замок. Выходила жена, и я падал в ее объятия как раненный боец. Или убитый!
Из Управления выходили по одному и встречались в условленном месте. Опера, все ж: Потом сматывались подальше от центра: И понеслось: В одном месте долго не задерживались и точки меняли словно это могло бы кого-то сбить со следа. Конспираторы: Нас вычислили бы в три секунды, если б такая задача ставилась! Достаточно было пустить "наружку" и все: Чтоб ее засечь мало быть трезвым. Надо не пить последние десять лет: Однажды, уже хорошо нагруженные, ломились в кафеюшник и сильно возмущались, что нам никто не отворяет. То, что витрины были замазаны белой строительной краской, на это никто не обратил внимания. Тогда мы вытащили все имеющиеся при нас ключи и подобрали-таки нужный. Вошли. Кругом мусор, бумага на полу, ведра, щетки, козлы, стремянки. И ни одной живой души. Официант, бутылку гони! Сгною в камере! - грозил шеф. |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |