|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
ОРДЕН СВЯТЫХ БЕЗДЕЛЬНИКОВ |
|
|
|
8 |
|
|
Глава 8 БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ! ЛОВИТЕ МОМЕНТ! Звонок телефона выстрелом прогремел в комнате Ивана Степнова. За последнюю неделю телефон звонил всего раза три. Что уже перебор. Не друзьями, не женщинами Иван избалован не был. В свои сорок два Иван так и не успел обзавестись семьей, а, потеряв полгода назад утонувшего в ванной отца, и вообще остался один на этом свете. Восемь часов он целиком отдавал работе на заводе, свободное же время посвящал книгам. Читал Степнов дюже много. Добролюбов за ним не угнался бы: толстенную книженцию в триста страниц Иван съедал за два дня. Других достоинств у Степнова не имелось. Телефон не перестал звонить, хотя Иван и дал понять, что разговаривать ему не хочется. Иван пил чай и дожевывал "Труп на обочине", долго не обращая внимания на телефон. Однако любопытство, победив лень, приподняло его со стула. Он зацепил его подтяжкой и, волоча за собой, подошел к аппарату. Взяв трубку, он услышал: - Алло, квартира Чуева? - голос в трубке показался Ивану странным, будто с ним разговаривал робот. Но Иван редко удивлялся: - Чего? - по-коровьи переспросил он. Надо заметить, что чтение всевозможной литературы совсем не наложило, обещанный еще школьными учителями, отпечаток на его уме. - Николай Николаич? - снова зазвонило в ухе Тут только Степнов осознал, что звонят не туда. Про Чуева и его миллионы он, разумеется, слышал и иногда завидовал. Но сейчас ему показалось, что он сможет поразвлечься: - Я! - крайне громко и решительно для себя выпалили Иван. - У меня для вас две новости, - продолжал собеседник. - Одна плохая, другая соответственно, хорошая. - Давай сначала с хорошей, - посчитал, что соригинальничал Иван. - Ну что ж, видите ли... ваша дочь, Ира... отдыхает сейчас с нами. - Ну? Теперь плохая. - Для того, чтобы снова ее когда-нибудь увидеть вам необходимо расстаться с двадцатью тысячами долларов. Иван все слышал, но продолжал молчать. Он не был откровенным дураком, он просто не был умным понять все с первого раза. Оппонент видимо догадался об этом, потому как повторить. - Дубль второй, господин Чуев. У вашей дочери теперь есть цена. 20 000 долларов. Вас нули смущают? У Ивана осталось три выбора: признаться, что он не Чуев, или повести себя так, как он, Иван, считает, повел бы себя Чуев. Или просто положить трубку, дав возможность злодею набрать нужный номер. Начитанный бредом Иван выбрал второе: - Ты не получишь не хрена. Понял, Козел! И можешь считать, что ты покойник, если моя дочь завтра не будет сидеть дома. Иначе... мои парни тебя из-под земли достанут, - подумав не много, дольше не получалось, добавил. - Условия буду ставить я. Но так думал только Иван. На том конце не стали дослушивать и положили трубку. Как? Просто. На рычаг. Когда тоже самое со своей трубкой проделал Иван, то внезапно расстроился. До него вдруг дошло, что он не смог использовать представившуюся ситуацию и упустил превосходный шанс завладеть ничем не рискуя (он не сомневался в этом) двадцатью тысячами долларов. Он уже начал придумывать несколько способов, как получить никогда ранее не видимые в таком количестве деньги. Но ошибки больше не произошло. Весь вечер Степнов не мог читать детектив, и, засыпая, он повторял: "Двадцать тысяч! Двадцать тысяч! А?! И долларов". * * * Чуев влип в поколение везунчиков. Еще по молодости, начиная скромно, с приспособленца, он сразу пригодился в райкоме комсомола. А спустя каких то два года ему улыбнулась должность второго секретаря. И все закружилось в комсомольски необузданном водовороте неоформленного безделья. Брак с комсомолом был откровенно браком по расчету, и когда этот расчет показал цифру ноль, Чуев и сподвижники снова обратились к житейским проблемам. Правда пришлось расстаться с халявными поездками за границу, почти бесплатными услугами женщин, словом, наступила пора для художников кисти неинтересная. Рисовать было нечего. Да и не на что. Денежные знаки отдались в полные руки их коллекционеров. Люди забыли об искусстве чуть не навсегда. Политики и казначеи снова оказались в фаворе. Политику Чуев не трогал, называя себя интеллигентным человеком, а в банки его не звали. И тогда, с уже пробившейся плешью, комсомольский импульс пнул его в коммерцию. Бизнесменом мог стать почти любой. Одни буржуи покровительствовали другим, уважая капитал в его сути. Пропавшие планы до светлого коммунистического будущего сменились непроходимо болотистыми перспективами массового овладения капиталом вселенной. Пятилетки мутировали в пятьсот дней. Переставшие быть святыми портреты лидеров либо были свергнуты, либо сами незаметно сползли со стен, уступая пыльное место честным иконам. Вчерашний коммунист пал перед сегодняшним попом. Генеральный секретарь превратился в президента, и, поминая покойного Ленина, говорившего помимо ломаного русского еще черт знает на каких языках, заговорил на новом, одному ему понятном языке. Знакомые слова пропали, а инвестированные иностранные, путаясь с потерявшими привычные ударения родными, делали речь ораторов инопланетно непонятной, но отважной и обещающей. Приобретшая плоть налоговая служба робко заговорила о совести и милосердии... И в этот неблагоприятный для страны момент, Николай Чуев споткнулся об идею. Растворенные в воздухе деньги обещали материализоваться, а жертвенные конечности знатных финансистов благословили его на победу. И он ее одержал. Родные граждане обожали халяву и резво поверили в его желание превратить их рубли в купы долларов, посредством загадочных вложений. Назначив во главе компании двух до поры безобидных подследственных, Чуев сделал себе состояние. Компания пережила легкие роды и уже спустя год громко скончалась. Президент Михалыч снова запил, а мечтающая о загранице бухгалтер Света угодила туда. Впервые Чуев научился не считать чужие деньги и снова заставил поверить в себя членов его малочисленной семьи. Сейчас благополучный Николай Николаевич не мог и подозревать, что сможет стать для кого-то такой же мишенью, как и остальные соседи по планете. Телефон в его квартире сегодня был занят практически весь день. Поэтому довольная отдыхом Ирина не могла сообщить об этом родителям. Предприняв еще одну, последнюю попытку, и, услышав занятость, она плюнула на телефонный жетон и повесила трубку. Настойчивость же другого человека была большей. - Да? - уже устав, выдохнул Чуев. - Здравствуй, Коля, - раздалось в трубке. - Будь паинькой, спустись до своего почтового ящика. И еще: разверни сверток только когда подойдешь снова к телефону. - Кто это го... - Я перезвоню через шесть минут ровно.Не ожидая никаких злостных сюрпризов, но для пущей осторожности прихватив с собой оружие и посмотрев в окно, Чуев вышел на лестничную площадку, не отвечая на расспросы жены. Наталья Викторовна не успела растеряться, ибо скоро вновь увидела мужа со свертком в руке. Чуев прощупал его на ходу и, убедившись, что ничего взрывоопасного там вроде нет, торопливо начал разворачивать его. Перевернув пакет вниз и слегка тряхнув, на кухонный стол вывалился... небольшой человеческий палец. Не надолго зашла тишина. Чуева выронила из рук стакан. Который не разбился, а упал на ногу не успевшему отойти мужу. Только тогда он смог издать нормально испуганный звук. Запах, идущий от пальца, был настолько противным, что выдерживать его стоило огромных усилий. Но не для Николая Чуева. Скривившись более от боли, чем от вида пальца, он взял его лежащей рядом тряпкой и вошел в туалет. Вместе с тряпкой Чуев бросил палец в унитаз и собрался смыть, как снова раздался обещанный звонок. Чуев бросился к аппарату на кухне, игнорируя рядом расположенные параллельные. - Але, - услышал он знакомый скрежет, но не дал закончить заготовленную фразу. - Ты, тварь, ты представляешь, с кем имеешь дело? Или у тебя мозги ...Настал черед собеседника прерывать беседу. - Значит, ты открыл?! Тогда сразу к телу. Палец принадлежал телу твоей дочери, Чуев, - Николай Николаевич прижался к стене. - Если ты снова начнешь мне дерзить, я не буду отрезать остальные девятнадцать, то есть и твоей дочери уже не исполнится девятнадцать. Наталья Викторовна особым женским чутьем по выражению лица мужа поняла, что черный день не за горами и тучи начали сгущаться. Она боялась, несмотря на его значимость, боялась еще не зная чего, но смутно догадываясь. - Чего ты хочешь? - пробормотал Чуев. - Дубль третий, и, поверь последний. Я хочу двадцать тысяч долларов. Помимо сегодняшнего дня, у тебя есть еще один - завтра. После него я желаю увидеть деньги. Андерстенд? Я буду ждать тебя с ними в одиннадцать утра на вокзале города Чопинска. Конечно, ты можешь не искать 20 000 и рискнуть.... Наталья Викторовна не выдержала столь долгого безмолвия мужа и выхватила из его послушных рук трубку, вследствие чего услышала только конец фразы: - ...своей дочерью. Интуитивно поняв смысл ужасной новости, она кинулась к унитазу. Не обращая внимания на красивый итальянский халат, она опустила руку внутрь, когда следом вошел Чуев. - Он, наверное, в канализацию ушел, - бросила она мужу. - Может быть, можно перекрыть где-то кран? - Какой кран? - Чуев оттащил жену от туалета. Она вырывалась, но Чуев поднял ее на руки и понес в комнату. С появившимися слезами на глазах, Чуева продолжала: - Я слышала, что потом можно приживить отрезанный палец, если...Чуев не дал закончить оголтелому бреду жены: - Забудь про палец Ясно тебе? - Но я видела по телевизору... - Что ты видела, дура?! ЛЕНИН ЖИВ, ОДНАКО! Вечер тихо закруглялся. Мальчики и девочки, так и не поругавшись, разошлись по постелям. Но некоторые люди не спали. Не спал Чуев, его жена и... Ленин. Тридцатилетний мужчина в хорошей форме совсем не был похож на Владимира Ильича. На самом деле фамилия его была Левин. Но, однажды, смешно перепутав, кто-то прозвал его Лениным. А поскольку сходства между ними не было никакого, прозвище закрепилось. В сложившейся ситуации Чуеву некуда было обратиться за помощью. С милицией отношения давно были натянутыми, к тому же он понимал, что за связь с ними придется заплатить гораздо больше потом. Чуев не отказывался давать деньги за дочь. Ему нужна была гарантия, что ему ее вернут. И больше не отнимут. - Я не понимаю, почему они отрезали ей палец. Я отдал бы больше, гораздо больше: Зачем? - Что ты хочешь от меня? - Ленин открыл дверцу машины и вышел наружу. Чуев подчинился и вышел вслед за ним. Он не любил Ленина (обоих). А после убийства Шереметьева, когда Чуеву требовалось всего-навсего проучить наглеца, отношение к Ленину вообще превратилось в коктейль разочарования. Ослушание Ленина встало ему потом в круглую сумму. Чуев не сомневался, что последний раз обращался к нему за помощью. Далее он думал избавиться от неприятного свидетеля его неприятных дел. Разговор мужчин оказался коротким. - Я дам тебе десять за мою дочь. И еще столько же за то, чтобы этих тварей... - Ты догадываешься, кто бы это мог сделать? - перебил его Ленин. - Да кто угодно. Она шарахалась, где хотела. - Как мы сможем связаться, помимо твоего дома? - У меня есть еще одни телефон. На другой квартире. - О ней знает кто-нибудь? - Конечно, но это другие люди. - Деньги у тебя с собой? - На заднем сиденье. Мне нужна дочь, Ленин. - От меня? Ладно, извини. Отвезешь меня на Горбатовскую? - Конечно. - Ее фотографию ты прихватил? - В дипломате с деньгами. - Хорошо, поехали. |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |