Глава 2.
"Самая дешевая гостиница, черт бы ее побрал!" - неслось у меня в голове, когда, так называемый портье, проводил меня в номер, - "Двадцать пять фунтов за ночь!". Комната была маленькой, с огромным окном и небольшой прихожей-кухней, где был умывальник, сервантик и отсек с душем. Рама была приоткрыта и в комнате было очень, очень холодно. Я с остервенением загнанного зверя опустил раму, скинул одежду и быстро забрался под одеяло. Но это меня не спасло. Пришлось натянуть джемпер. Я так устал, что более уже не воспринимал холод и вскоре заснул.
Проснулся я естественно рано, часов в семь по Лондонскому. На Урале был уже час дня. Сна не было. Да какой там сон! Я же в Англии! Наконец-то! Я быстренько оделся, взял с собой пустой полиэтиленовый пакет, на всякий случай, и спустился вниз. Надо отметить, что мой номер был на третьем этаже, прямо над входом в гостиницу.
Спокойно выйти мне не дали. Меня окликнула негритянка-администратор в национальной африканской одежде, женщина неопределенного возраста от 30 до 50. Я вообще плохо разбираюсь в возрасте негров.
- Мистер, Вы из 17 номера? - с явно антианглийским акцентом акцентируя внимание на звуках "м" и "р" поинтересовалась она.
- Да...
- Вы сегодня съедете или хотите еще остаться на ночь? - продолжала она свои расспросы. То ли из-за ее антианглийского акцента, то ли еще почему, но я прекрасно ее понимал.
- Я хочу еще остаться, - ответил я, немного обдумав свои слова. Сейчас-то понятно, что мне следовало сказать: "Я собираюсь остаться здесь еще", что означало бы, что я заранее так решил, но тогда мой английский был так скуден и я не знал выражений типа "я собираюсь...". А так, моя фраза прозвучала, так как если бы я принял решение прямо у нее на глазах. Вообщем, позор школьному английскому, но деваться было не куда. Никто меня, кроме меня самого, сюда не гнал.
- Тогда Вам необходимо до двенадцати часов дня оплатить за следующие сутки.
"Да... Расходы, расходы, расходы..." Я отдал ей нужную сумму и быстренько прикинул, что менее чем за сутки я спустил уже 90 фунтов, а это более 140 долларов. И все это лишь за кровать и транспорт!
Перед входом в гостиницу стояло здание в явно готическом стиле, серого цвета, обнесенное низенькой оградой, за которой был разбит цветник. В это время года в Лондоне все как раз начинало цвести. Я обошел здание справа и свернул на первом же повороте. Улица с которой пересекалась Ланкастер Гейт, называлась... Ланкастер Гейт. "У них, как и у нас, туговато с названиями, или с воображением", - решил я. Улицы были узенькими, с четырех - пятиэтажными зданиями. Самое хорошее, что можно сказать об этом - очень мило и уютно, но как на них разъехаться, когда кругом наставлены машины! Но самое главное - все дома лепились в сплошные стены, с одинаковыми вычурными подъездами огромных размеров. "Наверное, они слонов планировали завозить из Индии, в качестве домашних животных". Стены из подъездов и нескольких этажей над ними обрывались на пересечении улиц и продолжались дальше в том же самом упрямом однообразии. На следующем перекрестке я снова свернул на право и попал на улочку с явно немецким названием: Лайнстер Террасе (Leinster Terrace). "Вот те на!" - ахнул я, увидев как в это солнечное ранее утро работник небольшого продуктового магазина с шампунем и шваброй моет тротуар у своего магазина.
Позже я узнал, что это не шампунь, а Специальная Моющая Жидкость, причем, достаточно дешевая. А тротуар мыли не от любви к чистоте, ведь его изгадят через пять минут после открытия магазина, а для привлечения клиентов - конкуренция просто сумасшедшая. Представьте, сосед спрашивает Вас: "Ты где картошку покупаешь?" А вы ему: "Да, вон в том магазине, Биг Фут называется", что можно понять, как "Да, вон в том магазине, где даже тротуар с шампунем моют". Круто, не правда ли? А по мне так это, извините, дурдом.
Рядом с продуктовым я обнаружил почту, которая была уже открыта. И вообще у них почта и магазины по продаже периодических изданий открываются в... 6 утра. Вот людям делать нечего! Проснулся и бегом покупать газетки, марки, конверты, лишь бы телефон свой сотовый выходя из дома не забыть. А все потому, что за коммунальные и подобные услуги у них никто никуда не бегает платить. Все ждут особого приглашения по почте в виде счета для оплаты, даже за неправильную парковку. Это и понятно, надо же чем-то почту при такой-то телефонизации и интернетизации занять.
На почте я приобрел замечательную карту Лондона в виде книги со спиральной скрепкой и картой метро на обороте. Теперь можно не бояться, что заблужусь. Пора было подкрепиться и по музеям, по музеям. А то начинало казаться, что это ни Лондон вовсе, а сон. За этот час я начал к нему поразительно привыкать, все кругом такое знакомое, где-то виданное... Потом я понял, что это было: все кругом было однообразное, однотонное (не считая кричащей рекламы - в стиле "Съешь меня!"), одноэтажное и слащаво опрятное. К такому не только быстро привыкаешь, ты перестаешь это сперва замечать, тебе кажется, что все и должно быть таким чистым и аккуратным, а потом это осточертевает и ноги сами несут тебя туда где хаос, природа, стихия, вонь, ругань, хамство, беспорядки, где хоть что-то происходит, даже если это что-то ни не дает ни каких результатов.
Еще одной мечтой моего детства было побывать в музее Шерлока Холмса. Лично пройтись по Бейкер Стрит, по которой они с Ватсоном никогда в действительности не ходили. Когда я стоял в небольшой очереди у крыльца дома 22 Бис по Бейкер Стрит, я услышал, что женщина с пяти - шестилетним мальчиком позади меня перешла с английского на... русский. Я обернулся и осторожно поинтересовался на русском:
- Вы русская?
Она с опаской на меня взглянула и быстро ответила по-русски:
- Да.
Было ясно видно, что разговаривать она со мной не желает и я потерял к ней интерес. А мальчик, кстати, был явно азиатского происхождения, то ли японец, то ли китаец.
У входа всех встречала девушка в старинной одежде, видимо "миссис Хадсон", и бутафорский полисмен в форме конца девятнадцатого века. Он спросил на каком языке я возьму программку, я ответил, что на русском. Оказалось, что на этом редком языке программок у него нет и предложил на английском. Как вы думаете, я согласился?
Кроме статистических данных о посещаемости музея и его истории, я смог перевести с английского, что большую часть программки составляет меню ресторана "У миссис Хадсон", который находился за соседней с музеем дверью.
То, что я представлял себе о музее по фильмам с участием Василия Ливанова, было небом и землей. В реальности квартира представляла собой тесный четырехэтажный набор комнатушек. Дело в том, что в Англии все дома отапливаются каминами, до сих пор. Если не углем (а его продают в продуктовых магазинах), то электрокаминами, встроенными в ниши старых, угольных каминов. Отсюда - все комнатки минимальных размеров, чтобы легче было отапливать. Исключение составляют дома нового типа, где проведено отопление, но их жалкое меньшинство. Переделывать не торопятся, может быть в силу привычки, а может из-за скупости. Да и шутка ли - перекопать древние улицы, ради труб, которые будут греть 3 - 4 месяца в году, а вскрывать ради них дороги придется намного чаще.
У меня с собой был "Поляроид", а в комнате с двумя креслами и камином можно было надеть "его" кепку, взять в зубы "его" трубку и запечатлеться. Я попросил двух девушек-туристок, кажется итальянок, сфотографировать меня. Я и не догадывался, что они распознали во мне русского, но как они это сделали, я расскажу позже. Просто, поняв, что я из России, девочки струхнули, и на фотографиях изображение получилось размазанным, ручки-то у них тряслись от волнения. Когда снимок проявился через минуту и я увидел, что кадры испорчены, девчонок и след простыл.
С большим волнением я оставил в книге посетителей свои замечания, предложения и отзывы, и с большим разочарованием обнаружил в последней комнате, на последнем этаже магазин, где шла вялая торговля сувенирами. Вялая, потому что сувениры были очень дорогими. Самая дешевая безделушка обошлась бы мне по цене, по которой я мог бы купить в России самый простой корейский фотоаппарат с автонастройками! А разочаровал меня сам факт присутствия здесь этого магазина, выглядело это очень не солидно, но видимо, очень по-английски. "Торгуй всегда, торгуй везде, но не забудь про время, когда нужно пить чай!"
После мне захотелось навестить "Музей мадам Тюссо", который находился неподалеку, на соседней улице. Но когда я увидел, КАКАЯ там была очередь, это желание у меня куда-то пропало. Она (очередь) была такая толстая и длинная, что сравнить ее можно было лишь с нашими очередями за водкой в горбачевские времена. Рядом стоял выездной вагончик, где прямо на месте поджаривали гамбургеры. Изучив нацарапанное мелом на маленькой школьной доске меню (англичане вообще любят такие уличные меню, с их точки зрения - это верх эстетики, хотя написано на них как курица лапой, но это видимо следует понимать как "мило", "по-домашнему", "все свои"), я назвал желаемое и услышал в ответ на ломаном русском:
- Вам по-рюсски, слук-ом?
Я остолбенел, - "Как он догадался, что я русский!?" На лице у меня этого не написано - обычный белый человек, одет прилично, даже лучше чем, большинство вокруг (их манера одеваться вообще отдельный разговор). "Вот тебе и Бейкер Стрит, блин!".
Когда я доел этот гамбургер и хотел выкинуть обертку, то не нашел по близости урну. Бросать на тротуар было как-то не удобно - вокруг столько народу. Я не нашел ничего лучше, как скомкать ее хорошенько и положить в пакет к карте Лондона. И тут я увидел, что взял из гостиницы кулек, на котором было изображено зеленое яблоко с вылезающим из него червячком, а выше надпись, большими буквами по-русски: "Я ем только экологически чистые продукты!". "Да это же элементарно, Ватсон," - воскликнул я про себя, - "Вот как все догадываются о моем происхождении!". Много ли в Лондоне людей с такими кульками? Наверное очень много, но не в Лондоне. Я понял, что кулек этот вызывает ко мне уважение и старался в дальнейшем иногда выставлять его как можно более явно.
Становилось темно и холодно, пора было возвращаться в гостиницу. Устал как собака, а видел - всего ничего. Так всегда бывает в чужом городе. Бегаешь, бегаешь, а потом неожиданно обнаруживаешь, что сил хватает только добраться до кровати.
"Боже ты мой! Какой тут свинарник!" - примерно об этом я думал, когда вечером зашел в поезд метро линии Джубайли (Jubilee). На полу валялись пустые, смятые жестяные банки, упаковки от гамбургеров и пластиковые коробочки от сэндвичей, другой мелкий мусор. В вагоне было лишь два человека - нищий в лохмотьях, спавший, улегшись на сиденье с ногами, и парнишка лет пятнадцати, грудь которого была увешана детскими значками. "Псих, наверное," - решил я и уселся на более - менее чистое сиденье, спиной к соседям. На Бонд Стрит я пересел в другой, не менее грязный поезд Центральной линии. Остановку свою я чуть не проехал. Двери-то в некоторых вагонах сами не открываются! Если хочешь выйти или зайти - нажми кнопку рядом с дверью. Так вот, поезд останавливается... я сижу... думаю... машинист что-то просипел по радио... "а почему двери не отрываются?" - ползают мысли у меня в голове. И дело не в том, что я такие вагоны раньше не видел, а в том, что я поражен свинарником. Свинарником в... Лондонском метро. В метро аккуратнейшей (?) нации в мире. Наконец я очнулся, быстро нажал кнопку и выскочил из вагона. Поезд тронулся. Осталось лишь подняться на поверхность...