Неру сразу сказал, что он никуда уже, блин, не пойдет, потому что пришли же наконец. Здесь же населенка и всякие есть культурные ценности – магазин, клуб, водонапорная башня, библиотека, автобусная остановка... Здесь женщины ходят в юбках, а это признак высокой цивилизации, и мы спокойненько можем полежать на травке – пузом кверху – до самого вечера, а после сесть в автобус и приехать, блин, в это долбаное Бариново, где идут поезда (привет, блин, Мальчишу!), плывут пароходы и так далее... может даже и самолеты. Потому что ты, Чиф, турист – это твое алиби и модус вивенди, а я, Чиф, – матрасник толстожопый, и мне гораздо нравится валяться на травке, заместо топать лишний десяток кэмэ неизвестно зачем. И чтобы я больше пошел в какой-нибудь дурацкий, если не сказать больше, поход... Сквозь заросли, блин, комаров и болот!.. К победе, блин, вашего туризма!.. Да ни за что!.. Да никогда!.. И громко плюнул.
А Чиф поднял его за шиворот на ноги, навесил на плечи рюкзак и пнул под зад. Эдак по-дружески, но довольно сурово. И остальные пошли гуськом за Неру. Который махал руками, пинал былинки и придорожные консервные банки, плевал себе под ноги желчью и шипел всякие раздраженные ругательные слова.
Потом они вошли в лес, и деревья стали мешать Неру размахивать руками, потому что тропинка была узкой. Он ударился рукой о ствол – очень больно – и махать почти совсем перестал, только шипел еще. Тут Алина спросила у Чифа, что это мол за крестик, гражданин Чиф, нарисован на нашем пути в населенный пункт Бариново? Она умела вилять бедрами даже идя под рюкзаком. Юра сказал, что это наша будущая братская могилка – скудельница, Юля промолчала, а Чиф сурово ответил, что это церковь, либо кладбище, либо монастырь... либо еще что-то, потому что кроки рисовал неизвестно какой... чудак, и разобрать что-либо нету никакой человеческой возможности. А Неру добавил, что мол конечно: крестик – церковь, звездочка – кремль, молния – электричество, две молнии – гестапо...
Алина на все ответы сразу кивнула торжественно и со значением, как она это умела.
Потом они постепенно умолкли и шли и шли через послеполуденный уютный лес по узкой малохоженой тропинке. Шли часа три, ну может три с половиной, потому что никто не засекал.
И вышли они на опушку. И Неру остановился, и остальные за ним тоже остановились. Потому что увидели обширный лысый холм, а на нем жутко живописные развалины. Желаете осмотреть достопримечательность? – спросил Неру. Чиф сказал, что желаем и пошел вперед. И все пошли за ним. Шли молча и не колонной, а шеренгой, потому что дисциплина к концу похода порядочно расшаталась. А развалины становились все более грозными и величественными. Но когда прописались детали, оказались не такими уж мрачными. Вышли наверх и увидели погост, разрушенную церковь и всякие постройки – тоже разрушенные. И молча пошли через кладбище, петляя между кривыми крестами. А солнце покраснело и собиралось свалиться за горизонт.
– Мальчики! Вы с ума сошли! – сказала Алина. – Неужели мы будем здесь ночевать? Здесь же кладбище.
Чиф поднял палец и сказал, что живой человек – страшнее зверя. А мертвый человек – безобидный человек. Только пахнет немного, если свежий, гы-гы-гы! Алина сделала большие глаза – непонятно с каким смыслом, а Неру сказал, что туристы – люди невозможно простые, и юмор у них тоже простой до невозможности. И жизнелюбивый – до офигения.
– Ну что, пойдем жилье присмотрим, – сказал Чиф и пошел в сторону развалюх.
И все пошли за ним. А темнело что-то уж очень поспешно. Так это на западе туча расползлась. А Неру остался и стал сцарапывать грязь с надписи на чугунном кресте. И приговаривал:
– Вы меня, покойнички, не бойтесь. Я вас сам боюсь.
Потом оглянулся, что все уходят, поспешил за всеми, но зацепился штаниной за ржавую проволку, упал, забился и заорал очень истошно. Все обернулись к нему. Тут он увидел проволку, встал, пожал плечами и тихо сказал:
– Караул.
– Придурок, – сказал Чиф и пошел дальше.
Он выбрал домик вдалеке от других построек – что-то вроде сторожевой башенки в монастырской стене. Зашли все вместе и огляделись.
– Сойдет, – сказал Чиф. – Не насрано и потолок эпизодически есть. Даже второй этаж сохранился...
Все скинули, кряхтя, свои рюкзаки и были посланы Чифом по разным туристическим делам – за водой и дровами. В сторожке остались Чиф и Алина. Чиф стал готовить площадку для ночлега. Камни выбрасывал в окно, а землю ровнял ботинком. Потом начал вытаскивать из рюкзаков коврики и стелить. Алина доставала продукты и посуду.
– Ой, – сказала она, – здесь у Неру целая куча бутылок с вином.
Чиф достал за горлышко одну бутылку, брезгливо осмотрел этикетку и мрачно сказал:
– Вот алкаш упойный. Когда только успел затариться? Постоянно, блин, дисциплину хулиганит...
– А почему вы, мальчики, – спросила Алина, хотя Чиф был в единственном числе, – почему вы все время приговариваете слово “блин”? Оно заменяет вам какое-то другое слово?
– Да, – сказал Чиф, – оно заменяет нам слово “блядь”.
– А-а, – сказала Алина и вроде смутилась. Этих женщин вообще-то не поймешь.
Чиф разложил коврики, а сверху – спальники. Вытянулся на них по диагонали и закурил. Взял лежащий в досягаемости обломок кирпича и бросил его за себя в окно. За окном кто-то вскрикнул и матернулся. Алина вздрогнула, а Чиф нет. Он спросил:
– Что ты там делаешь, идиот?
– Дрова собираю, – обижено сказал кричавший голосом Неру.
– А я думал подслушиваешь.
Неру вошел в дверь с охапкой дров.
– Что, крестов с могилок наломал? – строго спросил Чиф.
– Ага.
– Ладно. Разжигай костер, а я пойду еще наломаю.
– Там за церковью есть дуб старый... – сказал Неру.
Чиф кивнул и ушел. Пришли Юра с Юлей с двумя канами воды. Все зашевелились, стали разжигать костер, цеплять трос над ним, шуршать мешочками с крупой. Потом расселись вокруг костра и смотрели в пламя.
– Что-то Чифа долго нету, – сказала Алина.
– Да, Чифа нету, – сказал Неру задумчиво. – Пусть товарищи меня поправят, если я ошибаюсь, но поведение Чифа последнее время какое-то странное и подозрительное. Очень.
Никто ничего не понял.
– Поясняю, – продолжил Неру, переходя на шепот. – Он оберегал нас и хранил. Для чего? И теперь привел нас сюда. Для чего? Для того, чтобы... (в этом месте Неру пощелкал зубами). Понятно?! Он специально нас сюда завел! Он оборотень! Вампир! Он убьет нас! – и схватился за сердце. – Он убьет нас!.. Выпьет нашу кровь!..
– Кончай, Неру, – сказал Юра, – не все же здесь знают, что у тебя с головой не полный порядок.
Неру резко отсел от него и патетически вскрикнул:
– Не приближайся ко мне!.. Я знаю, ты с ним заодно!..
Юля не выдержала и прыснула от смеха.
А Алина сказала: – А... А... А он что, за дровами пошел?
– Да! – громко и страшно сказал Чиф, появившись в дверном проеме (и все вздрогнули), – я пошел как бы за дровами, а на самом деле... зубы напильником затачивал!..
Он вошел, бросил дрова и сел в круг возле костра. Юля сказала, что веселенькая у нас получится последняя ночевка. А Чиф прокашлялся и возможно более торжественно сказал, что, действительно, дорогие товарищи, у нас сегодня последняя ночевка. Мы были вместе целую неделю – делили поровну все тяготы и невзгоды. Наперекор непогодным и прочим условиям. И вот наступил торжественный момент – мы у финиша. Кхе!.. Благодаря недисциплинированности курсанта Неру мы стали счастливыми обладателями энного количества бутылок червивки. Но я не буду наказывать нерадивого курсанта... (В этом месте Неру благодарно всхлипнул.) ...Потому что мы сейчас пожрем кашки, а потом выпьем этой гадости и расслабимся в полное свое радостное удовольствие...
– Я так и знала, – сказала Юля.
– Ага, – сказал Неру, – и я знал.
– Да ну вас, вообще, – махнула рукой Юля.
– Юлия! – погрозил пальцем Чиф и вздохнул: – Уж пора бы тебе смириться с горькой бабьей долей.
– Ой! – вздрогнула Алина. – Вы ничего не слышали?
Снаружи.
– Аля! Прекрати паниковать, – сказал Чиф. – Вы будете спокойненько спать, а мы – муж-чины – будем всю ночь сидеть вот здесь, у дверей, на страже вашего покоя... и чести. Покойники не пройдут! – и он заколыхал в воздухе вертикально поставленным указательным пальцем.
Неру гыгыкнул.
– Перестаньте! – крикнула Алина. – Это не смешно. И я боюсь не просто так – у меня предчувствие нехорошее, – и поправила волосы.
После ужина Алина и Юля сказали, что они будут спать, а не пить. Просили не беспокоить и не пугать. Залезли в спальники и повернулись на правый бочок. А Неру распечатал первую бутылку.
Вторую пустую бутылку Чиф тоже выбросил в окно. А Неру посмотрел на девушек, икнул и сказал:
– Спят, как голубки... Маленькие...
– Не сметь пошлить! – сказал Чиф и стукнул кулаком по кану, отчего тот перевернулся.
– Ладно, – сказал Неру, – пойду лучше поссу.
Он подошел к двери, осмотрел темные и мрачные наружные пространства, вздохнул и начал расстегивать пуговицы на штанах.
– Нерушка, скотина, не собираешься же ты ссать прямо здесь? – невнятно спросил Юра.
Чиф открывал третью бутылку.
– Собираюсь, – сказал Неру. Потом спросил: – А где же мне?.. Там жутко так...
Он топтался в нерешительности в проеме двери с расстегнутой ширинкой. Потом икнул и сказал:
– Чиф, дай фонарик.
– Ага. Щас. Все брошу и полезу в рюкзак за фонарем, чтоб ты поссал.
Он откупорил бутылку и разлил вино по кружкам.
– Вы, товарищи, прямо скажу, поступаете не по-товарищески, – сказал Неру и шагнул за дверь, как на амбразуру.
– А знаешь – неплохое винцо, – сказал Чиф. – От него отрыжка исключительно замечательная, – и рыгнул.
– Не, – сказал Юра, – лучше водки нету вина.
– Это твоя парадигма? – спросил Неру.
– Это моя парадигма, – сказал Юра.
Чиф кивнул и поднял кружку. Юра тоже кивнул и поднял кружку. Они выпили, и Чиф сразу же разлил остатки из бутылки по кружкам. Потом он начал говорить, жестикулируя пустой бутылкой:
– Это мы, можно сказать, пробзделись. Чайников выгуляли. Так? – он начал незаметно для себя переходить на шепот. – А теперь нужно заняться делом. Пойдем в четверку. Понял?.. В пятерку! Понял?.. Так что копи отгулы, понял?.. Неру не возьмем. Жаль конечно...
– Я предлагаю в Хакассию, – тоже шепотом сказал Юра.
– Посмотрим, – кивнул Чиф. – Надо будет отпусками совпасть...
Вдруг Алина поднялась и села в спальнике.
– Мальчики! – сказала она звенящим от испуга голосом, – что вы замышляете?!
Чиф и Юра посмотрели на нее с недоумением.
– Ты чё, Аля? – пробормотал Чиф. – Спи.
– Почему вы шепчетесь?!
– Ну... – начал Чиф, потом пожал плечами: – Ну так...
– Почему вы это скрываете?! И где... где Неру? – не унималась взволнованная, испуганная Алина.
– А он это... того... – смутился Чиф.
– По надобности! – рявкнул Юра.
Тут снаружи за окном раздалось кряхтение, и Неру, навалившись животом на подоконник, перевернулся и упал на спину как раз на свободный спальник рядом с Алиной. Сказал: – Опа! – и руки сложил на груди, как покойничек, и глазки закрыл. Алина истошно завизжала, рванулась было бежать, но запуталась в спальнике, рухнула, прижалась лицом к земле, не прекращая визжать. Юля поднялась (лицо у нее было недовольное) и крикнула: – Тихо! Алина замолчала. Тогда Юля сказала, что если вы, обалдуи, не прекратите безобразничать, то они с Алиной уйдут в Бариново прямо сейчас. Потому что пьянка пьянкой, а совесть тоже надо иметь. Понятно?!
Чиф с Юрой завиноватились, потупились и одновременно стали бормотать о том, что они все поняли, осознали, больше не будут, и для убедительности прижимали руки к груди, чиркали ладонями по горлам, хлопали ими же по лбам, словом, всячески изображали глубину своего раскаяния. Юля кивнула, хотя и без особого доверия, потянула Алину за руку, сказала ей, что все в порядке, можно спать. Алина сказала, что они что-то замышляют, они шептались. Юля сказала, что это глупости, дурацкая пьяная болтовня, что нужно успокоиться и спать. Алина действительно немного успокоилась, согласилась лечь, но незаметно взяла с собой в спальник солидный обломок кирпича.
Всё улеглось. Чиф облегченно вздохнул и дернул за ногу лежащего без движения Неру:
– Эй, ты что, спишь?
– Нет, я думаю, – монотонно отозвался Неру.
– О чем это?
– Я думаю, описалась Алина или нет?
Все трое прыснули, зажали ладонями рвущееся наружу дыхание, выпучили глаза, затряслись в конвульсиях смеха. Чиф даже опрокинул кружку с вином.
– Оч-чень смешно, – ворчливо заметила Юля.
– Сам ты описался! – сказала Алина.
Это вызвало новый приступ смеха. Юля с Алиной тоже немножко похихикали. Наконец Чиф громким, свистящим шепотом провозгласил:
– Ладно! Мужики! Всё! Не шумим. Пьем тихо.
– Маленькими глотками, – пояснил Юра.
Они немедленно выпили и без энтузиазма заели остывшей кашей.
– Такая хорошая у нас веселенькая ночка, – сказал Чиф.
– Уютненькая, – сказал Неру и икнул.
– Да-а-а, – протянул Юра.
– Интересно только, – сказал Чиф, – почему это покойнички нас не беспокоят? Ночуем, блин, на кладбище, будто дома. Где упыри разнообразные?! Где гробы летающие?!
– Не каркай, – сказал Неру и запустил пустую бутылку в окно.
– Где шкилеты скрипяще-дребезжащие?! А?!
– Да, – сказал Юра.
– Стой! Тихо! – вдруг встрепенулся Неру.
– Что?
– Вы слышали?!
– Что?
– Бутылка не звякнула. Не упала. Будто ее кто-то поймал...
– Ага, – сказал Юра, – как гранату. Сейчас к нам обратно забросит...
Чиф вскочил:
– Держи! Вставай!! Сейчас влетит!
Они вскочили и встали наизготовку перед окном, как три вратаря. Но бутылка не влетала.
– Тебе, Неру, пить больше не дадим, – строго сказал Чиф, и они с Юрой сели.
– Нет, ну точно же! – обиделся Неру. – Правда ведь звука не было никакого, – и тоже сел.
Тут за окном раздался звук упавшей бутылки.
– А, ну вот, все нормально, – сказал Чиф.
Юра издал некий неопределенный звук.
– Так вот, – продолжил Чиф, – где эти, как их там... вампиры и вампирицы?..
– Вампирессы! – сказал Юра причмокнув.
– Ага! Где?!
– Чиф! Хорош юродствовать... а то мы с Алей уйдем в Бариново прямо сейчас, – сказал Неру.
Чиф гыгыкнул. Юра встал и нетвердой походкой вышел из сторожки.
– Знаешь что, Чиф? – сказал Неру.
– Что?
– Когда меня покойнички схватят, я очень обязательно испугаюсь и ужасно громко закричу...
В это время жуткий рык разнесся над развалинами монастыря.
– Вот так? – спросил Чиф.
– Ну примерно. И ты меня тогда обязательно выручай.Ладно?
– Ладно...
В это время новый страшный рык разнесся над развалинами монастыря. Чиф как раз зачем-то вставал, но, остановленный этим рыком, замер на полпути в этакой обезьяньей позе. И он, и Неру застыли изваяниями, только глазами моргали. После минуты обалделого молчания Чиф сипнул, кашлянул, сипло спросил: – Что это? – и потихоньку сел.
– Это... такое... что-то... – прошептал Неру.
– Пиздец, – прошептал Чиф, посмотрел на пустые кружки и закончил: – ...нашему Юрику.
Но раздался шорох шагов, шум дыхания, и в дверном проеме появился Юра. Неру и Чиф смотрели на него молча.
– Вы чё? – спросил Юра.
Они молчали. Юра присел к потухшему костру.
– Чё вы на меня вылупились-то? – спросил он.
– Ты живой? – сердито спросил Неру.
– Ну да. А что случилось?
Неру и Чиф смотрели на него мрачно и подозрительно.
– Ну что?! Что?! – рассердился Юра. – Да, я проблевался! Ну и что?
– Кто? – спросил Чиф.
– Что? – не понял Юра.
– Ты?
– Что?
– Блеванул ты?
– Ну да.
– Вот сейчас?
– Да.
– И все?
– Что-то я вас не пойму. Странные вы какие-то. Бухие, что ли?
– И ты ничего не слышал?
– Нет, – ответил Юра, а потом встревожился: – А что случилось?
– Ничего, – мрачно сказал Чиф и стал открывать следующую бутылку.
– Нет, так бывает, – торопливо стал объяснять Неру. – Просто когда рыгаешь – уши очень закладывает, и ни хрена вокруг не слышишь. И у него просто совпало с этим...
– Что совпало? – спросил Юра.
– Два раза совпало? – спросил Чиф и разлил вино по кружкам.
– Я пока не буду, – сказал Юра.
– Мудак ты, Чиф, что нас сюда ночевать притащил, – сказал Неру.
– Да, – кивнул Чиф, – с критикой вышеперечисленного товарища в целом согласен.
Неру поднял кружку и сказал, что он пьет за то, чтобы мы удачно пережили эту ночь. Главное – и это известно совершенно точно – дождаться первых петухов. А там уже будет не страшно. Может быть и выживем. А Юра сказал, что вам бы тоже лучше пока не пить. А то вы такое несете...
Но они выпили. И вроде стало легче.
– Да, херня! Это нам показалось, – сказал Неру.
– Точно, – хлопнул себя по лбу Чиф, – как я сразу не догадался, что это нам просто показалось!
– Да что вам показалось-то?! Что вам показалось?!
– Что надо, то и показалось, – отрезал Неру.
– Ну, – сказал Юра, – когда вас будут забирать в “дурку”, я добровольно приду и дам на вас добровольческие показания, что вы психи ненормальные.
– Ах ты ренегат! – возмутился Неру.
– Так! – сказал Чиф, разливая вино, – я предлагаю снять все накопившиеся вопросы усекновением головы и прочих гениталий вышеперечисленного ренегата, – и похлопал себя по бедру, где висел огромный туристический нож.
– И это, товарищи, правильно, – сказал Неру и поднял кружку.
– Вы плохие, – сказал Юра и тоже поднял кружку.
– А ты хороший, – сказал Чиф и выпил. И все выпили.
– Да, я хороший.
– Ну вот, – сказал Неру, – а после усекновения станешь вообще хорошим. Как и положено – плохой человек после смерти становится просто хорошим, а хороший – вообще замечательным...
– И мы очень будем тебя любить, – добавил Чиф.
– Ах да, – сказал Юра, – мы же все некрофилы. Мы же любим, мы же просто обожаем мертвецов... Это национальное. Но если вы их так любите – мертвецов – то почему же вы все время с такой опаской оглядываетесь на дверь? Вы их что, любите, но боитесь?
Чиф и Неру посмотрели на дверь, потом друг на друга: – Что, правда оглядываемся?
– Так что же вы – любите их или боитесь?
– Опасаемся, – поправил Чиф.
– А чё ты нас критикуешь?! – возмутился Неру. – Да ты экуменист, падла!
– Да нет, ребята, какой же я экуменист.
– Нет, ты экуменист, падла!
– Укуменист-укуменист, – подтвердил Чиф, не вполне правда уверенно. А потом спросил: – Кстати, а что такое это укуменист?
– Да, я тоже хотел уточнить, это не венерическое? – спросил Юра.
– Нет, это не венерическое, это пидарастическое! – пояснил Неру.
– А-а, – отозвались Чиф и Юра.
– Это есть низкопоклонство перед, блин, Западом, – продолжал свои пояснения Неру. – Никон был первым экуменистом...
– А-а, ну понятно, – сказал Чиф. – Ишь ты, паразит какой! Ну ладно, давай что ли выпьем?
Они выпили и задумались.
– Костер вот тоже помер, – сказал Неру.
Чиф толкнул пустую бутылку через порог двери.
– Вот так и человек, – задумчиво произнес Юра, – живет-живет, а потом раз – и все.
А Чиф встал, пошатнулся и сказал:
– Ну что, костер потух. Без дров он гореть не умеет. Нам нужен герой из народа.
– Ищи героев среди не нас, – сказал Неру, разливая вино по кружкам.
– Что, зассал?
– Я зассал?! – возмутился Неру.
– Конечно зассал, – сказал Чиф, а потом уточнил: – Очко-то не железное.
Неру подумал и кивнул:
– Не железное.
– А ты не ссы, Капустин, – подбодрил его Чиф. – На-ка вот кружечку опрокинь, да и дуй давай за дровишками. Очко нужно тренировать... качать.
– Ага, стра-ашно.
– Да нет, дурик. Страшно тому, кто не пьет. А кто пьет, тому вообще все похер. Мы б давно уже скончались, если бы не пили.
– О чем базар, мужики, – очнулся от раздумий Юра, – давайте я схожу.
– Не, – сказал Неру вставая, – мы тебе не доверяем. Чиф! Дай фонарик.
– Ага. Щас. Все брошу... Там же светло. Смотри – луна...
– Полнолуние, – мечтательно произнес Юра.
Чиф и Неру посмотрели на него, а потом друг на друга со значением. Помолчали минуту. Неру вздохнул и сказал:
– Ну я пошел, – и пошел.
– Молодец, пошел, – сказал Чиф и выпил.
Юра тоже выпил. Они посидели молча, слушая удаляющийся звук шагов, спотыканий и чертыханий Неру. Чиф сказал, что нужно было дать ему нож. Юра спросил, зачем. Чиф пожал плечами. В спальном углу протяжно и нервически вздохнула Алина.
– Не спит, – шепотом констатировал Чиф.
– Ладно, – сказал Юра, наливая вино, – давай выпьем за тех, кто в пути. В смысле, за Неру.
– Давай.
– И за тех, кто в гробу. Чтоб лежали спокойно – как и положено.
– Да, давай.
Выпили.
– И за тех, – продолжил Чиф, – за тех, кто... Да вообще за всех.
– Ага. Хороший тост, – согласился Юра.
Налили еще и снова выпили.
– Тут наверно всё монахи лежат, – сказал Чиф, жуя холодную кашу.
– Наверно.
– Тоже небось вот так ночью сидели – раздолбаи – принимали зелье в подлое нутро. Веселия для. Тайком от начальства.
– От их главного начальства никуда, пожалуй, не спрячешься, – сказал Юра и показал пальцем на потолок. Оттуда прямо в потухший костер упал камешек.
– О! – сказал Юра.
– От Бога-то? – догадался Чиф. – Или от того, кто там засел и погибель, блин, злую готовит нам?! – и Чиф запустил в потолок приличных размеров кусок кирпича. Кирпич свалился обратно вместе с трухлявыми обломками досок и пылью. В женском углу нервно зашевелились и завздыхали.
– Чиф! – забеспокоился Юра, – прекращай.
– А пусть не швыряется! – сказал Чиф, со свирепостью глядя в потолок. – Да еще в костер! Слышь, козел?!
– Да он же потухший, костер-то... – сказал Юра.
– Ну и что?! – сказал Чиф, выпячивая челюсть. – Ну и что?!
|
|
|