ГЛАВА 21

Йоро

Однажды ночью по небу пролетела комета. Одни люди, что видели падение голубой звезды с белым хвостом, опасливо крестились и тревожно озирались, другие, полные радужных надежд и светлых чаяний, загадывали желания.

Кто о любви, кто о мести. Некоторые о признании заслуг, многие о богатстве...

Огненная стрела летела из созвездия Близнецов и вонзилась в землю Sonata (Соната); где-то в ее непроходимых лесах. И был пожар, как ад, сошедший на землю... Но на том месте, где упала звезда, забил ключ, и возникло озеро... Мощным потоком разливаясь окрест оно поглощало пылавший лес. Но Огонь был проворней. И был пир Огня и смерти. Погибло множество племен. А выжившие передавали детям своим те страх и боль, что породил в душе их этот ужасный Случай. Говорили они об Огне. Незнавшие, что за ним шла Вода, они запомнили только нашествие смерти. Да и где было знать им! Они ушли из этих мест навсегда.

Потом, когда все улеглось, пожар погиб, с одной стороны прижатый к огромному гребню скал, с другой заливаемый водной яростью сестры своей. А озеро осталось. Оно простиралось от горизонта до горизонта, но вокруг его была только выжженная земля... То племя, что никогда не видело пожара, то, перед границами которого остановилась сама Смерть, которые знали о случившемся только по холодящим душу рассказам спасшихся, назвали это озеро Йоро. Им, не пережившим этого сатанинского бедствия ничего не стоило углубиться, в когда-то пышные леса, считавшиеся их угодьями, и выйти к берегу озера Йоро. Йо на языке их означало взметнувшееся пламя, Ро - порождающая жизнь вода. Они говорили, что если напиться с одного края этого озера - будешь бограт, счастлив и знатен, сбудутся все, даже самые сокровенные желания, и ничто не остановит твоих стремлений. Говорили, что фея Ро будет сама помогать в делах счастливчика! А ошибешься - хлебнешь воды с другого края - потревожишь своенравную фею Йо - не миновать несчастья! И вот ты нищ, болен и на тебе отребья. Люди будут потешаться над тобой, узнав о твоих несчастьях и промахах!

С какого края вода - узнаешь сразу - с одной стороны она сладкая, пить ее приятно, даже одним глотком она способна утолить самую лютую жажду, а с другого соленая! Пойдя выжженные земли хлебнуть такой отравы - само посебе - несчастье еще то! Но то ли это несчастье?! Побывав часов пять в этой воде, мясо становилось как будто вареным и легко отделялось от костей.

Некто Сталоскретен взялся торговать водой из этого озера. Навязывал путникам воду, как бы из счастливого источника. А в доказательство приводил такой аргумент: вот он я! Выпил из баклажки и жив! Не сварился, не почернел! Значит та вода! Кто покупал, а кто смеялся над ним: что взять с безродного отребья? Имя торговца значило само - "пребывавший в нужде, да не отчаявшийся", а длина его говорила, что обладатель сего имени из касты, замыкающей Бриллиантовую цепочку - ниже только безродные иностранцы, да рабы. Имя сановного и знаменитого - коротко - те боле пяти символов. Царя - три. Бога - единого - один знак - S (J)- "Ра", что означало: "Сумма всего!", т.е. "все, что видимо и слышимо, что чувствуемо и осязаемо, все, что возможно представить себе и чего нельзя!"

А имя-то торговца - смех да и только! Да и сколько не пил он из этой баклаги - ни богатым, ни счастливым не становился! Хотя, стал знаменит! Про того, кто бахвалится и выдает желаемое за действительное, про того, кто обманом пытается нажиться говорили: Да он вылитый Сталоскретен!

Да ведь ходили же к озеру люди! Да не все возвращались! А кто вернулся - что-то не в почете да не в роскоши... Хорошо, если просто устали и пришли, как были... Шли-то отчаявшиеся, несчастные, кого нужда заставляла. Они думали: хуже не будет! Дай-ка, попытаю счастья-то! Придут, нужду и боль испытавшие, постоят на берегу озера. Гладь его спокойна. Миротворяща. Постоят, подумают, и назад возвращаются. Кто с мудростью, кто со страхом. Вдруг будет-таки хуже-то? "Плохое - безмерно, - когда думаешь, что хуже уже не будет, у зла открывается второе дыхание!"

Вот и не верили путники торгашу. Кто жалел, как юродивого, кто и дубинкой оглаживал!

Сталоскретен сидел в своем закутке и глотал слезы горькие, как вода Йоро с черного берега! Как он мог поддаться на эти сказки! Как знать-то, кого встретишь, да чем обернется! Был он и богатым и сановным! Был! Да кто ему теперь поверит! Кто утешит?! Смерть одна способна осушить слезы несчастного! Вот, кабы не встретил он Любовь свою тогда! Улыбнулась она ему губками коралловыми а засмеявшись - обнажила клыки острые!

Шел тогда Крет по базару в халате, расшитым золотом, и имя его значило "Неунывающий"! Коня в поводу вел - серебром усыпанная сбруя на солнце сверкала! Дорогие шелка обнимали стан красавца-героя! Шел гордо и прямо: народ расступался! Если лоток стоял на пути его - торговцы подхватывали прилавок и уносили прочь с пути, роняя товар под ноги ему! Кто теперь узнает в нищем отребье принца Крет? (имя не изменяется, дабы не принижать достоинство обладателя лишними знаками!)

Все было у него. Все, что он только мог пожелать! Все украшения - его! Все скакуны чистокровные - его! Отец отдал бы любое строение, кроме храма S (J) - "Ра", для его забав! Любые девушки, любые жены! Потерявши - не плакал, находя, не радовался. Прискучила ему вольготная жизнь! Опостылела! И шел он по базару пестрому, чтобы развеяться. Посмотреть, на нищих и нуждающихся, чтобы возрадовалось сердце пресытившееся! Да нет! Безразличны были ему тогда беды и горести. Некасаемо его, принца Крет!

О! Что не поглядел он тогда в другую сторону? Что не отвернулся увидев?! Не повернул вспять!!? Как преткнулся взгляд его о ее кудри черные? На чем задержался? Ни шпилек в волосах, ни украшений не было! Ни чем не отличалась прическа ее! Лицо? Простое лицо... Одежда? Обычная была одежда на ней! Что! Что тогда возымело власть над ним? Что покорило и подчинило волю его? О! Если бы мог он вернуть этот день! Повернуть время вспять!

Повернуть вспять? Но тогда не было бы никогда в душе его этой щемящей сладчайшей муки! Не ожило бы его окостеневшее сердце?

Но сейчас? Для чего оно ожило? Для терзаний! Для чего познало сладчайшую из мук? Для пытки большей, для страдания большего! Все несчастья, что знал он, не касались его! И в тот день беды эти сидели, как голодные кошки на пороге кухни! Они только и ждали, как бы наброситься на него! Располосовать спокойствие его острыми когтями неведомой, запредельной боли!...

- Подойди сюда! Как зовут тебя? - он ждал, чтобы, по обычаю, бросилась девушка в ноги его и поцеловала землю, по которой прошел принц, уже начав скучать загодя, предвкушая эту долгую процедуру...

Потом он разрешит поднять голову и поцеловать ему руку... затем позволит встать... А потом... Потом будет то, что бывало не раз. И в душе его родилась досада.

Нет, такого с ним никогда не было, чтобы, глядя в глаза девушке, он забывал все на свете! Как он мог жить раньше, не зная, что ЭТО ждет его?

"... поджидает! Это поджидало его! Оно кралось за ним на мягких кошачьих лапах. Такое пушистое и мягкое, могущее в любой момент запустить в него свои стальные когти!!!"

Крет заметил, что уже довольно долго ничего не меняется после его слов! Произносил ли он что-нибудь или подумал?

- Как звать тебя, - он показал пальцем, заключенным в золотой коготь власти, на ту, что неподвижно стояла перед ним, - кто ты, из какого клана? - Крет смотрел на ее губы и ждал слов, которые она непременно произнесет, едва закончится эта церемония общения господина с ...

- Да есть ли тебе, Крет, куда позвать меня? - Девушка едва заметно изогнула губки в улыбку. Глаза ее смеялись.

О, это было неожиданно! Это было ново! Как? Какая-то девушка, имени которой никто не знает, сказала ему слова, как равному! Да возможно ли это! Неужели смерть не страшит ее? Или она надеется на его расположение? Все знают, как он лелеет понравившихся ему... и что делает с разонравившимися!

А она смела! Да, она мила. Но надо показать этим смедам (смердам J), что никто не может претить его власти! Что никто не может избежать его кары! Воины схватят ее и бросят в крысятник, а вечером приведут к нему, убранную в шелка и драгоценности. Сверкающую, как кактус в Новый день Бога S (J) - "Ра"! Единственным словом, сказанным им после нее было "Взять!"

Охрана бросилась выполнять его приказ с кривыми ухмылками все повидавших идиотов, они уже знали, что в тюрьму, по настоящему, она не попадет. Уже знали, что смерть ее настигнет в городской канализации, поскольку показать народу эту простушку, в качестве новой игрушки принца, немыслимо после ее выходки! Что ж! Она знала цену своим словам!

Крет видел, как охрана пробила себе дорогу средь торговцев, круша прилавки и калеча торгашей. Как бросились воины вперед: кто первый прикоснется к добыче принца... Видел, как осЫпались боевые "псы" в кучу-малу, не встретив в воздухе ничего, что бы могло задержать их падение.

Девушка стояла на том же месте, что и раньше. За спиной ее с глухим рычанием и проклятьями возились воины охраны, пытаясь встать.

- Как это невежливо, Крет! Кто учил тебя манерам при дворе? Он не заработал свой хлеб!

В детстве у принца была нянька, которая перед сном рассказывала ему сказки, но, по правде говоря, уже с пяти лет недоверчевый принц слабо верил в эти росказни. Нянька отдала богу душу тогда, когда на девятом году жизни Крета пообещала ему вороного жеребца из своей конюшни, да отец - царь не велел Крету сесть на него...А ей запретил сидеть у его кровати... Заговоры все!

Крет смотрел на девушку в немом опустошении. Неужели что-то действительно есть, кроме той реальности, что видится нам каждый день?

- Как нравится тебе твоя жизнь, принц? Не скучно? Может, приелось все? Богатство опостылело? Нет? Так что же ты ходишь по базарам торговцев, оставляя в домах их вдов? Что не пожелаешь, Крет, тебе принесут во дворец... Да я вижу ты и сказать-то мне ничего не хочешь? Неужели ты стал так важен и заносчив?

- Знаю я чаянья твои. Знаю душу твою холодную. Она смердит, когда ты раскрываешь рот! Жизнь твоя, Крет, висит на волоске. Ничего не сделал ты такого, чтоб умереть тебе на месте. Ничего не сделал ты, чтобы я смогла пощадить тебя! В твои руки вверяю я жизнь твою. Иди к Йоро. Опустись на колени и хлебни с берега! Посмотрим, будет ли тебе прощение!

Воздух завибрировал, послышался мелодичный звон хрустальных колоколец и лучи мгновенно пронизавшие пространство, унесли ту, про предрекла беды принцу Крет!

...Обида пронзила сердце Сталоскретена. Обида и боль сердца, что в равной мере можно было принять и за инфаркт и за любовную горячку... J

...Ее волосы, ее глаза. Вот она! Достойная принца Крет! О! У него, у принца, будет достойная царица, к тому времени, как отец уступит ему престол! Кто как не эта девушка, достоин занимать место рядом с ним! Приличия соблюдены: она не простая смедка! О, эта девушка достойна любви принца Крет!

И он пустил кошек за порог...

...Сталоскретен вспомнил, как снаряжали царский поезд. Как сотня лучших "псов" отправилась с ним в путешествие к Йоро. Как умирали воины от неизвестных болезней, голода и жажды. Но больше всех был болен он, царский сын. И не только любовью к незнакомке! Он болел всем, от чего умирали его солдаты. Но судьба не дарила ему забвения, как верным "псам" его! Муки его были бесконечны, как бесконечна была его жажда обрести ту, что наказала его! Вот, что попросит он у Йоро, когда припадет к ее водам! Он попросит, чтобы эта незнакомка стала его царицей!

Как только он дошел до края пустыни...Он, принц крови нагружал лучшего из жеребцов водой и провиантом! Как конь издох посреди пустыни. И нес он, Крет на себе мехи с водой! Он сбрасывал с себя тяжелые золотые украшения - но нести воду становилось все тяжелее. И чем меньше оставалось воды, тем неподъемнее становилась ноша.

Он вспомнил, как вода иссякла...

На пути ему попался бедняк в лохмотьях, и он обрадовался так, как никогда не радовался со дня смерти матери...Он просил у нищего воды... Он хотел купить воды у смеда! Крет выторговал пару глотков за царское одеяние, и нищий убежал от него, оставив умирать на белом песке вперемешку с черной золой! Он просил, он умолял! Но кто поверит, что Крет царский сын? Без свиты, без золотых украшений, без когтей власти, что обязан носить на своих руках царь и принц, разве был похож Крет на принца Крет?!

Крет не сразу увидел воды озера. Он полз вперед, обдирая колени и локти. Больной. И ничто уже кроме боли не могло заставить его ползти! Уже не блага мерещились ему в водах Йоро, а смерть, приносящая забвение! Повстречав Йоро. Крет протянул ей руку... рукой он оперся в холодящие воды. Но не сразу понял, что это вода. А поняв, заполз глубже и принялся пить.

Он пил жадно. Глотал. Насильно заставляя себя. Что ж? Если с первого глотка не настало облегчение, то это мертвая вода и ему суждено умереть!

Но вода не солона! А!... он знал это всегда! Это сказки про Йоро! Это вымысел! Он пришел сюда зря! Она сгубила его! Послала на гибель! Тут он и умрет. Ему никогда не вернуться назад!

Постой! Но он сын царя! За ним пошлют!

...Сталоскретен только усмехнулся! Эх, кабы знать! Лучше было бы умереть в царских покоях, чем испытать эти муки!..

Принц пришел в себя. И лежал на берегу. Тяжелые мысли не давали ему свалиться в забытье. Крет заметил девушку только тогда, когда она наклонилась над ним.

- Это ты! - В негодовании и злобе просипел он потрескавшимися губами.

- Что-то не припомню тебя! - Девица приподняла бровь и улыбнулась, приоткрыв чудесные белые зубы. Зубы... Что-то в ее улыбке не давало Крету сосредоточится...

- Ты послала меня на верную гибель!

- Как это на нее похоже! - Рассмеялась девушка, - Путь в ад вымощен благими намерениями! Слышал ли ты такое? И это правда! - ее смех пронесся над стеклянно неподвижной гладью озера.

- Ты Йо? - теряя связь с реальностью, просипел принц.

- Веришь в сказки? Тогда скажи, что надо сделать, встретившись со мной?

- ....,- впервые сын царя жалел, что засыпал раньше, чем нянька дочитывала сказку...

- Ну, припоминаешь? Надо броситься ниц... Впрочем ты уже, можно сказать, бросился! Поцеловать землю, на которой стою, и испросить разрешения поднять голову, мерд!

Приторный тон ее слов перешел в режущий уши издевательский крик. Сознание Крета единственный раз за это немыслимое путешествие сжалилось над ним. Он погрузился в глубокий, как озеро Йоро обморок...

Сквозь сон Принц слышал чьи-то голоса... Спорили две женщины. Голос одной из них был низким и бархатным у другой же то и дело прорывались металлические нотки в голосе, как если бы часовой бил в набат, обернутый шкурами, время от времени попадая по голому железу...

- Ты не можешь делать с ним это! Территория не твоя!

- Что ж если у него не хватило ума выбрать одну из сторон! Но я первая встретила его здесь!

- Ты хозяйка там!

- А ты во-о-он там!

- Надо решить, что делать с ним!

- Я решила, что же еще? Мне спрашивать у тебя!?

- Не дам тебе сделать с ним это! Ты думаешь, что можешь, без моего согласия?! Ты! Что ты без меня?

- То же что и ты!

Крет потянулся сквозь сон за вином, что всегда стоял в серебряном кубке у его изголовья и сквозь дрему крикнул:

- Обе замолчать! Если не хотите, - пытался повернуться поудобнее, - чтобы вас бросили крысам... Кубка не было. Постель была удивительно жесткая, и царевич решил, что он, должно быть, уснул на полу...

- Ты слышала! Он не поддается твоему воздействию! - смех был леденящий душу. Он-то и прояснил мозги царского сына. Крет открыл глаза. И все ждал, когда же он проснется, и эти два расплывчатых силуэта развеются, как и положено сну...

Но сон не проходил, а силуэты приняли форму двух девушек, напряженно смотрящих ему в лицо. Одна улыбалась и, чем шире становилась ее улыбка, тем длиннее клыки, которые и так уже касались подбородка. Именно эта несуразность и доказывала, что это всего лишь сон, и как только он проснется, так сразу отшлепает этих двух спорщиц! Придумали! Горланить у его постели поутру!

- Я предлагаю выполнить одно его сокровенное желание, - сказала беззубая девица, - и вернуть его домой. - Он и хочет-то всего прославится! Чтобы быть у всех на устах! Притчей во языцех! Смех ее зазвенел хрустальным звоном.

- Что ему там делать? - засмеялась в ответ дьяволица, - Папаня его преставился, трон уже у его внучатого племянника, который ничуть не хуже этого выродка!

- Послушай! Мы можем пререкаться здесь, пока он не умрет от старости!

- Ха! И конец нашим распрям, сестрица! - заслышав этот смех, изнеженный отпрыск царской династии закатил глаза и снова провалился в обморок...

...Сталоскретен очнулся под прилавком базара. Почти не одет, голоден. Он принялся рассказывать торговцу, что не хотел ничего у него украсть, что у него Сталоскретена у самого есть много чего! На что торгаш внимательно посмотрел на него и велел убираться, пока его (купца) доброта не изменила ему еще с кем!

- Эй! И забери эту свою грязную кадушку! - крикнул барышник и выкатил бочку, на которую не прельстился бы даже хряк самого нищего смеда...

В бочонке была вода, та самая вода, которую он пил на озере Йоро! Что оставалось ему? Он стал ей торговать...

А его рассказы стяжали ему славу болтуна и балагура. Никто им не верил.

16.04.2000 Yoro

Возврат | Вперед