History of Earth - История Земли (2)

6. Молочные реки и фруктовые берега

То, о чем пойдет речь далее, придумал не я. Выдвинул эту теорию гидробиолог Элистер Харди, а развил ее зоолог Ян Линдблад.

Размышляя над тем, чем отличался австралопитек от рамапитека, они поставили вопрос шире: чем отличается современный человек от современных же человекообразных обезьян.

И среди многих признаков нашли, к примеру, такие:

- Голая кожа везде, кроме головы и некоторых других незначительных по масштабам участков тела;

- Более толстый жировой слой;

- Большие груди у женщин;

- Большой пенис у мужчин и более глубокое влагалище у женщин;

- Выдающийся вперед нос, ноздри которого направлены вниз;

- Глаза, способные хорошо видеть под водой;

- Умение плавать.

Ни одного из этих признаков нет у человекообразных обезьян. ни одна из них не умеет плавать. Более того, они панически боятся воды и, будучи брошены в воду, тонут, так как вода через ноздри их плоского носа немедленно устремляется в дыхательное горло.

А вот одна из низших обезьян - носач - плавает превосходно. Зато и размеры ее носа таковы, что этот признак даже вынесен в название.

А что же человек?

Человек великолепно плавает. Если бросить его в воду, он поплывет, даже если никогда прежде этого не делал. Возможны эксцессы, связанные со страхом, паникой или усталостью - но это скорее исключение.

Более того, человек способен нырять и проводить под водой несколько минут, уходя на довольно большую глубину. А когда человек плывет под водой, работая одними ногами, создается впечатление, что его ступни лучше приспособлены для плавания, чем для ходьбы и бега. И то правда - у человека с плоскостопием возникают серьезные проблемы при ходьбе, а плавать он может не хуже других.

Идем дальше. Несколько лет назад в нашей стране и во всем мире гремело имя доктора Чарковского, который предложил женщинам рожать в воде. Сейчас его методику, вроде бы, признают опасной и даже вредной, однако при этом никто, кажется, не спорит, что роды в воде проходят менее болезненно, более легко и с меньшим стрессом для новорожденного - который, между прочим, мгновенно всплывает на поверхность и приобретает умение плавать с первых минут жизни.

А зачем, интересно, мужчине длинный пенис, а женщине - глубокое влагалище?

Десмонд Моррис, который считает человека обезьяной, свихнувшейся на сексе, полагает, что благодаря этим особенностям человек получает больше удовольствия при половом акте.

Может, оно и так - действительно, человек способен заниматься сексом часами, тогда как шимпанзе хватает на это дело минуты. Но только не переставлены ли здесь причина и следствие.

Что, если Предки любили друг друга в воде? Что, если возможность вылезти для этого на берег выдавалась редко? Может, из-за хищников, может, из-за комаров или еще чего-то в этом роде. А продолжение рода не может ждать.

И тогда изменчивость, которая всегда усиливается, когда надо спасать вид от вымирания, породила среди прочего особи с более длинным пенисом и более глубоким влагалищем. От их связей рождались другие такие же, а от прочих особей вообще никто не рождался, потому что сперма вымывалась водой.

Очень похоже на то. И большие груди из той же оперы. Ян Линдблад предполагает, что из таких грудей удобнее сосать молоко под водой. Может быть, хотя я, например, думаю, что здесь важнее функция сохранения тепла. Зачем-то ведь молочные железы утоплены в жировую ткань, обильно пронизанную кровеносными сосудами. Молоко для ребенка должно быть теплым.

Правда, ни у китов, ни у тюленей нет ничего похожего на вымя. Про дюгоней и ламантинов не могу сказать ничего определенного, однако в том, что средневековые моряки принимали их за сирен и русалок, есть некоторый намек.

Зато у коровы есть огромное вымя, хотя она - животное сухопутное. С чего бы это?

А это - искустенный отбор. Тысячи лет человек отбирал коров, которые давали больше молока - и получил корову красно-пестрой молочной породы с выменем чуть не до земли.

Природе на такую операцию понадобились бы многие тысячи лет - но это не потребовалось. А в случае с человеком природа постаралась и создала великолепные полушария, которыми одинаково восхищаются и поклонники живописи Возрождения, и любители порножурналов. Зачем?

Детеныши китов совсем не умеют сосать. Самка впрыскивает молоко им в рот, напрягая мышцы, сжимающие молочную железу.

А я не могу забыть один случай, который произошел летом 1979 года в городе Темиртау, на берегу водохранилища, раскинувшегося между металлургическим комбинатом и заводом синтетического каучука.

Мне было девять лет, я загорал на пляже и, в силу своей сохранившейся до сих пор нелюбви к лежанию кверху пузом, носился по всему берегу. И набрел на молодую женщину, которая сидела на песке, обнажив грудь, и кормила младенца. А надо заметить, в городе Темиртау, центре притяжения советских хиппи ("Горы слева, горы справа, между ними Темиртау, я стою посередине, словно лошадь в магазине..."), нравы уже тогда были довольно либеральные.

Так вот, этой женщине вздумалоь брызнуть в меня молоком. Слегка сжала грудь - и струйка ударила на приличное расстояние.

Обезьяна так не умеет. Но ей и незачем. Способность выбрасывать молоко под давлением может пригодиться только при кормлении под водой. Если малыш будет сосать сам, он может наглотаться воды. А если мама поможет ему, сдавив грудь рукой, все будет гораздо проще.

И еще. Большая женская грудь производит больше молока, чем плоская обезьянья. У некоторых женщин возникает даже избыток молока, порой весьма значительный. Зачем? Ведь природа не терпит излишеств.

Вряд ли это свидетельство того, что у Предка рождалось больше детенышей, чем у человека. Все человекообразные обезьяны рождают по одному детенышу. Почему у Предка должно быть иначе?

Есть другое объяснение. Вода. Для воздуха 20 градусов тепла - комнатная температура, теплее не надо. А попробуйте часок поплавать в двадцатиградусной воде. Замерзнете. А лучшее редство борьбы с холодом - обильная жирная пища. Детеныши Предка потребляли больше молока, чем дети человека или шимпанзе. И природа на всякий случай сохранила эту особенность у некоторых женщин.

За остальными доказательствами водной гипотезы я отсылаю читателей к Линдбладу [Линдблад, 63 и далее]. Некоторые из этих доказательств я не использовал, а с одним даже готов спорить. Линдблад считает, что длинные волосы, характерные для людей всех рас, кроме негроидной, появились еще у водных обезьян, чтобы их детеныши могли, плавая, хвататься за них. Я же считаю, что это - приобретение более позднего времени, эпохи ледника.

Но так или иначе, теория Линдблада кажется мне весьма правдоподобной.

Суммируем. Идея эта заключается в том, что от рамапитека около восьми миллионов лет назад (может, раньше или позже) произошла обезьяна, ведущая полуводный образ жизни. На протяжении последующих нескольких миллионов лет она утратила волосяной покров, приобрела мощный жировой слой и другие признаки, перечисленные выше. Ее ноги оказались хорошо приспособлены для плавания и хождения по дну, а так как этой обезьяне приходилось передвигаться и по берегу, а порой даже переходить от одного водоема к другому, приспособление шло и в этом направлении.

По дну ходить удобнее, конечно, на двух ногах. А для плавания лучше иметь такие ноги, у которых все пальцы направлены вперед и имеют примерно одинаковый размер.

Именно это отличало ноги существ, 3,5 миллионов лет назад оставивших следы на вулканическом пепле. Пальцы их ног были почти одинаковы по длине. Это уже потом, на стадии питекантропов, прямохождение стало более важным, чем плавание, и форма стопы в очередной раз изменилась.

Но австралопитек, судя по всему, плавал лучше, чем ходил.

Внешне он довольно сильно походил на человека. Ноги длиннее рук, голая кожа (скорее всего, темная), большие груди у женщин, мощные ягодицы, выступающий нос. И при этом - обезьянья голова.

Ведь размерами мозга и разумом австралопитек почти не превосходил рамапитека. У гипотетического гидропитека, водяной обезьяны, заметно менялось тело, а мозг оставался прежним.

Примерно таким, как у шимпанзе.

7. Лирическое отступление о говорящей обезьяне и собаках Павлова

Когда двое исследователей подошли к вольеру, шимпанзе приветливо им улыбнулась.

- Смотри, ну разве она не прелесть? - сказал один исследователь другому.

- Нет, я обезьяна, - тут же заявила шимпанзе на языке глухонемых.

Фантастика?

Да ничего подобного! Такой случай действительно произошел в одном американском центре по изучению приматов.

Разумеется, обезьяну сначала специально обучили языку глухонемых. И то, что это удалось сделать, само по себе было сенсацией. Самка шимпанзе по имени Уошо смогла заучить несколько сотен знаков, обозначающих не только предметы, но и действия, признаки и явления. Если ей демонстрировали предмет, Уошо показывала соответствующий знак на амслене - американском языке глухонемых.

Но этого мало. Вскоре обезьяна стала давать правильные ответы на вопросы, заданные не только на амслене, но и устно. Это могло означать только одно - она понимает человеческую речь.

А потом говорящая обезьяна повергла исследователей в шок. Во время прогулки она увидела на озере утку. Слова "утка" в ее знаковом словаре не было. И тогда Уошо, недолго думая, объединила два знака, назвав утку "водяной птицей".

После этого исследователи уже ничему не удивлялись. Даже тому, что Уошо обучила языку глухонемых соседку по вольеру, а потом и собственного детеныша.

А горилла Коко, тоже обученная амслену, однажды стала вдруг давать на все вопросы неправильные ответы.

- Плохая горилла! - в сердцах сказал исследователь.

- Смешная горилла, - смеясь поправила его обезьяна.

Вот так.

Главный критерий разума - умение выражать свои мысли в словесной форме. И раз этот критерий соблюден, значит, надо признать разумными человекообразных обезьян.

Зачем искать инопланетян на планетах далеких звезд, если братья по разуму живут рядом с нами в африканских джунглях?

Но заметим к слову, что признание разумности обезьян обрушивает полностью трудовую теорию антропогенеза и частично - "павловскую" теорию поведения животных.

Если человеческий разум появился в результате трудовой деятельности, то откуда, в таком случае, взялся обезьяний разум? Ведь обезьяны трудовой деятельностью не занимаются.

"Павловская" теория в марксистско-ленинском исполнении предполагает, что высшая нервная деятельность животных основывается на рефлексах, а у людей в результате трудовой деятельности произошел качественный скачок и появилось сознание и абстрактное мышление.

Но если обезьяна может назвать утку "водяной птицей" - значит, у нее тоже есть абстрактное мышление, и никакими рефлексами это не объяснить.

Не будем говорить плохо о Павлове - он был гений и теория его верна и для животных, и для людей. Но упомянутый качественный скачок придумал не он, и к трудовой теории антропогенеза он тоже касательства не имел. Так что оставим Павлова в покое.

А из всего сказанного до этого лирического отступления сделаем один простой вывод: да, обезьяны обладают разумом. Но они не обладают универсальным разумом.

Иногда для наглядности говорят, что разум шимпанзе подобен разуму трех-четырехлетнего ребенка. Такой ребенок может разговаривать, но его еще нельзя научить читать и писать.

Скажем даже точнее. Четырехлетнего ребенка уже можно научить читать. А все попытки обучить тому же шимпанзе пока оканчивались неудачей.

Вот она - граница обезьяньего разума.

Шимпанзе может разговаривать на языке глухонемых, но она не может спроектировать космический корабль. Точно так же, как не может этого сделать четырехлетний ребенок. Но у ребенка впереди как минимум пятнадцать лет развития, и когда они пройдут, его мозг будет готов к чему угодно - в том числе и к проекированию космических кораблей.

Но главное даже не в этом. Важно то, что мозг кроманьонца ничем не отличается от мозга современного человека. И все, чего человечество добилось за сорок тысяч лет, достигнуто уже не за счет биологического развития, а путем совершенствования разума.

Человек разумный отличается от животного не наличием мышления, а его неограниченностью. И именно неограниченное мышление и есть разум.

А впрочем, пОлно! Так ли уж безграничен наш разум? А как же бытие Божие, которое мы со всем своим мышлением не можем ни доказать, ни опровергнуть? А как же световой барьер, преодолеть который не сумел гениальный разум Эйнштейна? А какже смерть, которую наш разум не в силах победить?

Быть может, в будущем наш мозг, не изменившийся со времен кроманьонцев, сможет решить и эти проблемы. А может, все-таки потребуется новый виток физического развития, чтобы раздвинуть границы разума. И тогда окажется, что человек - вовсе не венец творения, а промежуточный этап - такой же, каким был в свое время австралопитек.

8. Страшнее Предка зверя нет.

Восемь миллионов лет назад всемирная засуха уничтожила леса на огромных пространствах Азии и Африки. Многие антропологи считают, что именно тогда предки человека вышли в саванны. Но Ян Линдблад очень убедительно оспаривает эту точку зрения - и я склонен с ним согласиться. Из всех обезьян наилучшим образом к условиям саванны приспособлен не двуногий человек и не двуногий австралопитек, а четвероногий павиан.

Скорее, австралопитек произошел от той обезьяны, которая не вышла в саванну, а осталась в лесах, сохранившихся у водоемов. И пять миллионов лет эти обезьяны жили у воды и в воде, постепенно изменяя форму тела и образ жизни.

Рамапитек питался плодами. Но гидропитеку, чтобы не замерзнуть в воде, требовалась более сытнаяи жирная пища.

Первыми приходят на ум, конечно, моллюски и ракообразные. Если современный человек может собирать улиток и устриц и ловить руками раков и крабов, то почему гидропитек не мог этого делать?

Ловить голыми руками рыбу труднее, но при хорошей координации движений и это возможно.

Человеческие руки с очень чувствительными кончиками пальцев хорошо приспособлены для того, чтобы ощупывать дно в поисках моллюсков. А координация в системе "глаз - рука" - более высокая, чем у обезьян - позволяет при должной тренировке хватать руками даже быстро плывущую рыбу.

А еще ведь есть водоплавающие птицы, которых можно убить палкой или камнем.

Шимпанзе нередко пользуются палками и камнями. Например, когда надо отогнать врага. Или убить и съесть детеныша павиана. Да-да! Растительноядные шимпанзе, любители бананов, при случае не прочь поохотиться и отведать мяса. Почему же гидропитеки должны были вести себя иначе?

Пожалуй, они могли использовать камни даже чаще. Расколоть раковину моллюска или панцирь ракообразного, оглушить пойманную рыбу, подбить неосторожную птицу. Очень полезная это штука - камень.

Так они и жили, эти гидропитеки. Жили, наверное, небольшими группами. Вожак и его гарем - несколько самок с детенышами. И еще - несколько молодых самцов, у которых есть три варианта выбора:

1. Пользуясь благосклонностью вожака, изредка заниматься сексом с некоторыми самками;

2. Отбить от группы одну или несколько самок и основать собственную семью;

3. Прогнать или убить вожака.

Конфликты на сексуальной почве нередко случаются у человекообразных обезьян и павианов. Кроме того, у них бывают конфликты из-за еды. Пока шимпанзе уплетают обычную растительную пищу, в группе царит мир. Но стоит появиться еде более вкусной и питательной, как начинаются ссоры. Ведь, с одной стороны, на добычу претендует тот, кто ее добыл. А с другой - вожак убежден в своем праве отобрать добычу у любого члена группы и задать трепку всякому, кто с этим не согласен.

Авторитет вожака непререкаем, пока он силен. Но стоит ему дать слабину, как остальные это сразу же почувствуют, и последствия могут быть для вожака очень неприятны.

Однако это еще не все. Самые большие неприятности начинаются, когда в "зоне улучшенного питания" сталкиваются две группы обезьян. Или если в тех же условиях от одной группы откалывается часть во главе с новым вожаком.

Когда исследователи, наблюдающие за группой шимпанзе в естественных условиях, начали прикармливать обезьян бананами, в группе немедленно начались конфликты. Вскоре она распалась надвое, и две новые группы начали настоящую войну между собой. Денло дошло даже до убийства и поедания детенышей.

Но это - война из-за бананов, которых, кстати, бло вдоволь. Чтобы приманить животных, ученые навалили целые кучи вкусных плодов. И все равно - каждая из двух групп стремилась вытеснить другую из "зоны улучшенного питания".

А теперь представим, какие драки могли бушевать среди гидропитеков из-за сытной животной пищи, которой вряд ли хватало на всех. Наверняка одни ловили рыбу и убивали птиц и мелких зверьков лучше, чем другие. Однако вожаком становился не тот, кто лучше охотится, атот, кто лучше дерется.

Но и хороший охотник тоже не лыком шит. Он уводит с собой часть самок и молодых самцов - и возникают две группы, между которыми разгорается война. Дело уже не в утке, которую один убил, а другой отобрал. Дело в охотничьей территории, в "зоне улучшенного питания". В ней, может, и хватит еды на всех - но лучше подстраховаться и изгнать конкурента.

И вот тут как раз мои взгляды расходятся с представлениями Линдблада. Он рисует идиллическую картину мирной жизни водных обезьян, да и австралопитеков тоже. А то, что черепа многих австралопитеков проломлены, относит на счет хищников.

Линдблад полагает, что люди изначально были добрыми и мирными, а жестокость в них пробуилась лишь тогда, когда людей на планете стало слишком много.

В качестве примера он приводит индейцев акурио [Линдблад, 18 и далее], живущих в джунглях Амазонии так, как жили наши предки десятки тысяч лет назад. Акурио ни с кем не воюют, они не знают ни жестокости, ни вражды. И очень соблазнительно признать, что именно такими мирными и добрыми были наши предки.

Однако вот беда: Ян Линдблад - зоолог. Он всю жизнь занимался животными, и к истории (вернее, предыстории) людей обратился только на склоне лет.

А вот Лев Гумилев всю жизнь занимался историей человечества. И создал оригинальную теорию этногенеза - то есть возникновения и развития народов. В подробности этой теории я сейчас вдаваться не буду - замечу только, что индейцы-акурио по теории Гумилева в точности подходят под определение реликтового этноса [Гумилев-1, 448].

Реликтовый этнос - это народ или племя, полностью утратившее пассионарность, энергию развития, и вследствие этого потерявшее способность развиваться. Такой этнос может долго существовать, только если спрячется от отсального мира глубоко в джунглях, высоко в горах или далеко в пустыне. Иначе реликтовый народ будет уничтожен или поглощен другим, более активным этносом.

Все просто. В начале восьмидесятых Линдблад еще успел снять на видео, как акурио делают каменные топоры и рубят ими деревья. А в конце девяностых акурио, скорее всего, пользуются уже железными топорами.

К чему я это говорю? А лишь к тому, чтобы показать: акурио не могут служить доказательством извечного миролюбия людей. Они - тупиковая ветвь, реликт, сбежавший от борьбы в леса, прекративший развитие и мирно вымиравший на протяжении тысячелетий без друзей и без врагов.

Первобытные хиппи, решившие однажды, что любовь лучше войны, так и остались первобытными, в то время как остальной мир в беспощадной борьбе двигался вперед.

Да! Я, кажется, подобрался, наконец, к сути своей теории. Вот она, эта суть:

Предок вышел на дорогу, которая привела его к превращению в человека, в тот самый день, когда он впервые убил себе подобного, и ему понравилось.

Или несколько иначе: Предок начал превращаться в человека, когда стал регулярно убивать себе подобных.

Эта довольно слабая в физическом отношении обезьяна, умеющая ходить на двух ногах, сделалась самым жестоким зверем на планете.

Но не подумайте, будто япроповедую мысль, что необузданная жестокость сама по себе могла привести к возникновению разума.

Ничего подобного. Если бы действовал один этот фактор, то свирепые обезьяны просто перебили бы друг друга. Но природа не могла этого допутсить.

Разум возник, благодаря действию двух противоположных сил.

Эти силы - необузданная жестокость и вечное стремление ее обуздать.

- продолжение следует -

Ничто человеческое им не чуждо
или какие чисто человеческие качества и привычки мы унаследовали от обезьян

На носу двадцать первый век, меньше месяца осталось (я пишу это 2 декабря 1999 года), и мы привыкли считать себя цивилизованными людьми. Однако если взглянуть на вещи непредвзято, то оказывается, что в нас столько много всего обезьяньего, что даже как-то неловко становится за сторонников божественной теории антропогенеза. Право же, Бог мог бы развести нас с обезьянами друг от друга подальше.

Что делает грамотный человек, вытащив из воды утопающего? Он начнает откачивать его методом искусственного дыхания рот в рот. А что делают акушеры, когда родившийся ребенок не дышит? Надевают ему кислородную маску, а если такой возможности нет - опять же "продувают" ему легкие методом "рот в рот".

Казалось бы, чтобы применять это средство, надо как минимум знать, как дышит человек. Но на самом деле люди умели применять описанное средство задолго до того, как узнали про то, как устроены легкие, и услышали слово "кислород".

Они умели применять это средство всегда. Такой вывод самоочевиден просто потому, что к этому средству иногда прибегают обезьяны. В зоопарках неоднократно наблюдали, как самки шимпанзе и орангутана оживляли именно этим способом слабеньких новорожденных детенышей.

Другой пример. Поцелуй. Некоторые народы мира не знают поцелуев, но делать на этом осноании вывод, что поцелуев не было у предков человека, повидимому неверно. Скорее, именно эти отдельные народы сбились с общего пути. Почему? А потому что поцелуи есть у обезьян.

Да и вообще - человекообразные обезьяны занимаются сексом быстро, как бы мимоходом, зато обожают всевозможные ласки - объятья, поцелуи, груминг (вычесывание шерсти) и т.п.

Рукопожатия. Этот обычай часто выводится из рыцарских обычаев - мол, рыцари в знак добрых намерений протягивали друг другу руки, чтобы показать, что в руке нет оружия. Но одна из форм приветствия у шимпанзе - соприкосновение рук, так что этот обычай, похоже, существовал на земле в те времена, когда рыцари не значились даже в самом долгосрочном проекте.

Жесты. Опять же - если неясно, какой жест древнее, можно обратиться к обезьянам. Например, жест отрицания - у большинства народов один (мотание головой из стороны в сторону), а у болгар - другой. А что у обезьян? Шимпанзе в знак отрицания мотают головой, а в знак согласия - кивают. Вывод очевиден.

В знак покорности обезьяна падает ниц перед вожаком. Все как у людей.

А еще обезьяны умеют танцевать. И речь не о цирковых обезьянах, а о диких. У шимпанзе самцы встают в круг и, ритмично хлопая в ладоши, в унисон топают ногами, а самки в это время кружатся вокруг своей оси. У горилл - свои танцы, в которых наблюдатели выделяют до десяти разных па, образующих причудливые комбинации.

Нас удивляет искусство первобытных художников, которые десятки тысяч лет назад разрисовывали стены пещер. Научной догмой стало предположение, что эти рисунки имели магическое свойство. Но если вспомнить, что обезьяны в неволе испытывают большое удовольствие от рисования, то почему не предположить, что первобытный человек, открыв для себя возможность рисовать на стенах, просто ловил кайф от этого процесса и испытывал неодолимое желание изображать все, что видел вокруг себя. Почему предположить, что нынешнее увлечение подростков рисованием на стенах уходит корнями в первобытную эпоху и даже дальше - в творческие наклонности обезьян.

Ну а теперь пора развеять миф о промискуитете, который с легкой руки Энгельса долгое время господствовал в советской антропологии.

В эпоху Энгельса этот миф вообще господствовал в материалистической антропологии, и классик, естественно, включил его в свое "Происхождение семьи, частной собственности и государства". И в результате советским антропологам без конца приходилось отбиваться от каверзного вопроса: "Почему это у обезьян есть семья, а у первобытных людей был промискуитет - то есть беспорядочное сношение всех со всеми".

Пожалуй, придется все-таки признать, что промискуитета как такового не было нигде и никогда. В человеческих сообществах, доживших до объективного исследования, его нет, у обезьян его тоже нет - странно предполагать, что он существовал где-то в промежутке. Тем более, что это означало бы деградацию, удивительную для вида, который претендует на звание разумного.

Стадо шимпанзе - это сложное сообщество, в котором вожак может выбирать себе любую самку из группы, а остальные самцы - только некоторых, причем чем ниже самец стоит на лестнице доминирования, тем сложнее ему найти партнершу. Внутри стада обезьян формируются своего рода "гаремы", которые, впрочем, не очень устойчивы, поскольку тот же вожак легко может забрать любую самку в свой гарем или просто воспользоваться ею походя. И все это очень похоже на обычаи многих первобытных племен, где так же просто осуществляется переход женщины от менее сильного мужчины к более сильному, но никак не наоборот.

Некоторые антропологи утверждают, что без промискуитета трудно объяснить возникновение экзогамии и рода. Но на самом деле ничего трудного нет. Если у одних самцов много самок, то естественным образом получается, что у других самцов их нет совсем. И если в собственном стаде отбить для себя самку трудно, то можно поступить иначе. Напасть исподтишка на чужое стадо и раньше, чем жертвы успеют опомниться, скрыться с добычей в неизвестном направлении.

Примерно так и объясняется возникновение экзогамии в советской антропологии, равно как и в любой другой. Но если существовал промискуитет, то совершенно непонятно, зачем самцам или мужчинам лишняя морока. Для чего с риском для жизни воровать чужих женщин, если свои доступны всем самцам без ограничения.

Если же обычаи первобытных людей напрямую, без всякого промискуитета, происходят от обезьяньих, то все становится на свои места.

Но таким образом рассыпается сразу и миф о матриархате. Живьем матриархат ученые не застали и наблюдали везде только его пережитки. И что мы видим? У обезьян всегда доминирует самец. У первобытных людей всегда доминирует мужчина. Вставлять некий таинственный период матриархата в стройную схему происхождения первобытных человеческих обычаев напрямую от обезьяньих просто нелепо.

А "пережитки" - они и у обезьян есть. Правит у них самец, но родственников своих обезьяны знают только по материнской линии. И, кстати, неплохо разбираются в родственных связях. В стаде шимпанзе обычно нет более крепких друзей, чем родные (единоутробные) братья.

Но мы отвлеклись. Суть всех вышеизложенных рассуждений применительно к современным человеческим привычкам состоит в том, что нынешний мужчина в пиджаке и галстуке - прямой наследник самца обезьяны, который либо имел гарем, либо мечтал его иметь. Именно поэтому большинство женатых мужчин в странах, где царит моногамия, не прочь поискать развлечений на стороне, а общественное мнение относится к мужским грешкам более терпимо, чем к женским.

Но при этом в тех же самых странах женское обнажение - стриптиз, пляжный нудизм (в отличие от нудизма идейного), фотографии, классические картины, наконец - распространено больше, нежели обнажение мужское. К чему бы это?

Можно, конечно, предположить, что такое разделение возникло на стадии первобытных людей. Мужчине предмет его гордости (который, напомним, у людей значительно крупнее, чем у обезьян) мог мешать на охоте и в бою - ведь эта часть тела весьма чувствительна и, продираясь через кусты или сражаясь с соперником, ее лучше не подставлять под уколы и удары. А у женщины этого украшения нет, да и дерется она нетак часто.

Но можно пойти дальше и обратить внимание, к примеру, на павианов. Они не человекообразные, но все-таки к ним близки. А иерархическая система у них даже сложнее, чем у шимпанзе.

Так вот, если вожак увидит эрегированный член нижестоящего самца, он обычно приходит в жуткую ярость и задает этому самцу жестокую трепку.

Если нечто подобное происходило у предков человека, то какой-нибудь особенно умный предок мог придумать способ спрятать свое хозяйство от взглядов вышестоящих самцов. А у самок такой проблемы не было, и они дожили нагими до самого ледникового похолодания. Да и потом относились к одежде гораздо более легкомысленно, чем мужчины.

Генеральный счетчик: