Обложка Альманаха

ПОЛУНОЧНИК

 

 

Александр Тараторин

 

 

Дурная компания.

 

 

Глава 23. Немного о толковании снов.

 

- Слава богу, этот Гриша Ефиму не понравился, - Борис с озабоченным видом расхаживал по кабинету. - Хамоватый, наглый, чуть его животом не раздавил. А Ефим этого не любит. Теперь у нас задача не допустить, чтобы второй ученый гость Ефиму понравился. Кто-нибудь знает, он большой или маленький?

- Понятия не имею, - Андрей сидел на маленьком стуле, сложив руки на груди.

- Я видел в его деле копию фотографии из паспорта, - Леонид восседал за столом, слегка покачиваясь на кресле.

- Ну, и как он выглядит? - с подозрением спросил Борис.

- Из фотографии понять трудно, но высоким он не кажется.

- Черт возьми! - Борис был раздосадован.

- Но вид у него, - Леонид поморщился, - какой-то недоделанный, личико такое нежненькое, жиденькая бородка.

- Это хорошо, - Борис слегка оскалился, - Ефим бородатых ненавидит! Когда он прилетает?

- Кажется, завтра, - Андрей нахмурил брови, - Ефим что-то об этом говорил.

- С Олегом у нас проблемы, - Борис прислонился к стене, - мы его послали за академиком шпионить, а он темнит. Я в коридоре с ним как-то встретился - глаза отводит, не разговаривает. Припер его к стенке вчера, спрашиваю: "Что происходит, над чем академик работает", а он отвечает: "С академиком и разговаривай", хамить начал.

- Да, противный парень... Недосмотрели мы, вот и подложили нам свинью с этим Олегом. - Леонид сердито оттолкнулся от стола и встал. - Вот почему надо людей в компанию тщательно отбирать!

- Я с самого начала против был. - На скулах у Бориса заиграли желваки. - Вот и расхлебываем теперь результат, у академика союзничек появился! Слава богу, что они оба слюнтяи, а то пришлось бы начинать настоящую войну. Но я все равно не могу, само их присутствие здесь меня раздражает, как будто через стенку их чувствую. Сидят, анекдоты какие-то рассказывают, идиотские шуточки, прибаутки! А работа стоит, проект загублен на корню. меня уже сотрудники спрашивают: "Борис, что происходит?" У меня при одной мысли об этих паразитах кулаки начинают чесаться!

- Ничего, ребята, - Леонид потер руки, - надо быть спокойнее, не нервничать. Все пока развивается нормально. Ефим вчера уже высказывался про академика отрицательно, а это хороший знак.

- А что он говорил? - на лице у Андрея появилось любопытное выражение, и он даже слегка наклонился вперед.

- Ну, в общих чертах, что проект стоит на месте, с отверстиями так ничего и не решено, а академик книжки читает и писульки пишет.

- Что еще он пишет? - с подозрением спросил Борис.

- Да вроде бы какую-то научную статью готовит, Кулибин недобитый.

- Он ничего не может изобрести, - Борис зло скривился, - занимается очковтирательством, лженаукой за наш счет! Никогда от себя такого не ожидал, дай волю прямо сейчас пошел бы и набил ему морду вместе с Олегом и всеми его ученичками!

- Боря, - Леонид покачал головой, - сейчас главное сдержаться. Время работает на нас, потерпи немного, и Ефим сам все поймет. Вот Эдик нахамил разок и тю-тю, его песенка спета! А как Ефим его обхаживал, помните? Ты только не сорвись, а то Ефим тебя в членовредительстве обвинит, и ты все испортишь. Понял?

- Я все понял, - лицо Бориса покрылось красными пятнами, - но когда я вижу рядом с собой такое, у меня нервы сдают. Я же, черт возьми, в Америку приехал, а не в Россию! Я за жесткий капитализм, а Ефим нам устраивает социалистическую богадельню, вроде Академии наук!

 

Команда продолжала свое совещание. В эти самые минуты самолет, несущий Володю навстречу судьбе, уже поднялся в воздух и с каждым мгновением неумолимо начал приближаться к огромному американскому континенту и к двухэтажному зданию компании Пусика.

"Володя уже вылетел. - Академик посмотрел на часы. - Только бы с ним не промахнуться. Грише хотя бы есть куда деваться, а Володя последнее письмо совсем отчаяное написал. В Институте эти подлецы его вконец затравили, а работы другой нет, да и денег не осталось, ребенка кормить нечем. Он же неприспособленный, не от мира сего. Эх, поздно он родился, в неудачную эпоху. Как здорово было бы его вытащить сюда, Ефим же обещал создать маленькую группку...".

- Олег, замолвите перед Ефимом словечко за Володю, если он вам понравится, конечно? - академик повернулся к Олегу.

- Угрозами вы ничего не добьетесь... Впрочем, мне кажется, Ефим не очень-то прислушивается к окружающим. Кто знает, может быть, моя просьба на него произведет совершенно противоположное впечатление.

- Да бросьте вы, Ефим к вам неплохо относится. А что это у вас, коллега, вид такой озабоченный, да и синяки под глазами, как будто голова с похмелья трещит?

- Да вот, шаг за шагом разбираюсь в программах, которые когда-то Борис написал. - Олег схватился руками за голову. - Это какой-то кошмар, написано так неаккуратно, всюду ошибки, огрехи. Как будто всадник на скаку шашкой рубал и с одной строчки на другую прыгал. Убейте меня, не пойму, почему о нем здесь такое высокое мнение...

- Да вы уж мне о Борисе лучше не напоминайте, - академик нахмурился. - Он мне ночью сниться начал в кошмарах. Сегодня такое приснилось, до сих пор на душе гадко. Иду я по коридору, и у меня в руках почему-то бутылка хорошего армянского коньяка в бумажном пакетике, а он навстречу. Представляете, перегородил дорогу, щурится так мерзко, под шпану работает, а мне, представьте себе, страшно стало. Ведь не знаешь, чего от шпаны ждать, пырнет ножичком между ребрами и все.

- Бутылку-то выпил? - Олег явно заинтересовался.

- Слушайте дальше, руки расставил, смотрит так мерзко, своим холодным взглядом и морду скалит. "Папаша, - говорит, - зачем тебе старому хрену коньяк, давай-ка я выпью его лучше за твое здоровье!" - выхватывает ее из рук, откручивает пробку и в горло заливает. - "Хороший коньяк, - говорит, - У тебя, отец, сердце не пошаливает от такого?" - И довольный такой. А шпану играет, знаете, жутко даже, взгляд трезвый, подлый, унижающий тебя, словом чувствуется, что убийца, на самом деле ищет, как тебя побольнее ударить.

- Значит все-таки выпил, - вздохнул Олег. - А вы бы ему указали, что на территории компании спать и распивать спиртные напитки запрещено.

- А мне так обидно стало, знаете, дурацкий, конечно, сон, но в России одно время трудно было хороший коньяк достать. Я стою и думаю: драться с ним или бутылку вырывать из рук - значит унижаться. И тут проснулся, такое гадкое ощущение осталось, как будто все на самом деле было.

- Ну вы меня испугали, - Олег потряс головой. - Мне после таких рассказов, не дай бог, он тоже приснится. А какой коньяк армяне делали, здесь ничего похожего не достать...

- А это, Олег, климат нужен, земля. От гор излучения идут, от земли флюиды.

- Ну ничего себе, великий физик! - Олег рассмеялся. - Какие там еще флюиды, уважаемый. Наше дело маленькое, нам бы с вами дырки рассчитать.

Володя появился в компании на следующий день, слегка оглушенный свежестью американских впечатлений и поездкой по автостраде в мягко шумящем автомобиле с автоматически открывающимися стеклами. Все вокруг, и тенистые, украшенные цветниками дорожки в Литтл-Три, и маленькие аккуратные домики, покрытые игрушечными черепичными крышами, и разноцветные автомобили, и уличные кафе, из которых доносился горьковатый аромат жареного кофе и из-за столиков журчала непривычная американская речь, решительно все показалось ему прекрасным и удивительным сном. Володя был радостно возбужден, с восхищением смотрел на своего любимого учителя, рядом с которым он чувствовал себя умиротворенно, и его широкая улыбка явно наводила на мысль о том, что все люди, независимо от их убеждений, религии и цвета кожи если и не братья, то хотя бы дальние родственники.

Внешне Володя оказался полной противоположностью Гриши. Невысокий, худой, щупленький как цыпленок, с небольшой русой бородкой, он напоминал разночинца из уездного русского города середины прошлого века. Разговаривая, Володя слегка заикался, что придавало ему немного жалкий и неуверенный вид. В русской речи заикание почти не чувствовалось, но при попытках изъясниться непривычнымим английскими фразами, оно брало свое.

 

Команда встретила свеженького гостя подозрительно.

- Мудак, полный кретин! - Борис, увидевший в коридоре продолжавшего радостно улыбаться гостя, не мог сдержать своих эмоций. - Как куренок ощипанный с юродивой улыбкой. Уже даже этот амбал, и тот был лучше. Вот уж правильно сказано, что мудаки объединяются вместе....

 

- Поработай, - Ефим, пришедший познакомиться с новой фигурой в его сложной шахматной партии, с некоторой брезгливостью смотрел на Володю сверху вниз, - тут Гриша до тебя приезжал, они соорудили какую-то установку. Я оптике не очень доверяю, лазеры какие-то, при чем тут они, если мы дырки сверлим. Может быть придумаете еще какой-нибудь метод.

- Хо-хо-рошо, Еф-фим, - Володя напрягся и легкий румянец окрасил его щеки.

- Конечно, Ефим, мы с Володей обязательно что-нибудь придумаем. - вставил академик.

- Слушай, - Ефим слегка повысил голос, - что ты все время рапортуешь, обещания даешь? Вы с Гришей ни хрена не придумали, потратили почти месяц впустую. И ничего страшного не случилось, но зачем обещать? Ты это брось, вы не в партбюро.

- Да нет, - академик в недоумении посмотрел на Ефима, который раньше не позволял себе нравоучений. - Я же искренне говорю...

- Нет, не обижайся, - Ефим улыбнулся, - вырвалось. Ты меня извини, я просто хотел сказать, чтобы вы спокойно работали, никакого давления на вас я не оказываю, ничего не жду. Получится - хорошо, не получится - еще лучше. - Ефим как-то странно улыбнулся. - Ладно, работайте спокойно, я пошел, не буду мешать.

- О ч-чем это он? - удивленно спросил Володя.

- Володечка, не обращайте внимания, Ефим человек неординарный и немного невыдержанный, с сорванными нервами. К тому же диабет сильнейший, дает себя знать...

 

Вечером того же дня я столкнулся с Ефимом в холле.

- Ты его видел? - Ефим слегка сморщился. - Какой-то щупленький весь, съеженный. Что он все время улыбается, как придурочный. Как ты думаешь, не больной?

- Да нет, Ефим, вряд ли. Просто телосложение такое.

- Если не больной, тогда хорошо. Да, ничего, такой интеллигентный мальчик, краснеет от смущения. Только пусть бороду сбреет, она ему не нужна, а то как попик какой-то из духовной семинарии выглядит. Ну да ладно, поработает, а там посмотрим, что с ним делать...

 

- Ре-ребята, - Володя продолжал широко и радостно улыбаться. - Ну к-как у вас тут здорово, в-вы даже себе не представляете. В-в Москве в Институте нашем р-разруха полная, все кто мог свалили за рубеж. Д-денег нет, интриги, все р-развалилось к чертовой матери.

- Володя, не обольщайтесь. - Олег отвлекся от экрана. - Здесь тоже далеко не все идеально.

- Н-ну я понимаю, мне Григорий С-Семенович рассказывал. Но при всем этом н-надо же сравнивать. Вон у вас ап-паратура какая, красота!

- Олег, вы не запугивайте Володю, - академик явно переживал за своего любимца. - Я ему все объяснил, что тут такого, в любом коллективе могут появиться не вполне приличные люди. Главное, что Ефим нас поддерживает, а на деятелей типа Бориса мне глубоко наплевать.

- Д-давайте р-работать. - Володя воодушевленно начал осматривать оптическую установку, собранную Гришей. - Это хорошая идея. Н-ну, если Ефим хочет по-другому измерения сделать, это пожалуйста. Н-нам достаточно усилия к основанию приложить и напряжения померять.

- Старик, прекрасная идея! - академик с восхищением посмотрел на Володю. - Подумать только, как она мне самому в голову не пришла. Позор моей лысине!

- Н-надо пружинки достать. - Володя задумался. - Д-две большие, и еще парочку поменьше. Мы их к основанию прикрепим и на штативе начнем растягивать, а силу можно контролировать.

- Молодец! - Академик воодушевился. - Я уверен, что эта идея Ефиму понравится, он же практический человек. С оптикой ему, видимо, что-то было не вполне понятно, он же с ней не очень знаком, а с пружинками все наглядно, просто, можно руками пощупать! Да, это мы здорово придумали.

В комнате закипела работа. Детище Гриши с лазерами и кучей объективов и линзочек было за ненадобностью отодвинуто в угол. Роковая подставка, из-за которой было выкрикнуто немало ругательств, проведено в мучениях и в бессонице множество ночей, выпито неимоверное количество чая и кофе, была как анатомический препарат распята на толстых пружинах. Вокруг в рабочем угаре колдовали Володя, академик и Олег. Подставка мягко покачивалась, напряжение пружин возрастало и она начинала колебаться все чаще и чаще, пока не замирала, растянутая по всем направлениям.

- Ол-лег, добавьте еще усилие, я х-хочу измерить частоту. - Володя, не переставая радостно улыбаться, склонялся над приборами.

- Здорово получается, -радостно восклицал академик. - Смотрите, как интересно, вначале получались две частоты, а теперь осталась только одна. Давайте-ка еще раз повторим и обязательно распечатайте результат!

Покачивающуюся подставку было видно из коридора, и проходящие по нему бросали любопытные взгляды на странное сооружение, вокруг которого суетятся не менее странные люди. Атмосфера медленно, но верно накалялась, и через несколько дней ко мне подошел Андрей. Он был, как всегда, одновременно важен и многозначителен.

- Я к тебе по делу, - решительно сказал он. - Ты к академику заходил недавно?

- Да, заглядывал. - неохотно ответил я.

- Ты не знаешь, что за ерундой они там занимаются? У них, говорят, какие-то пружинки растягиваются.

- Да, я видел пружинки. Но, честно говоря, не интересовался тем, как они их используют. Кстати, Ефим обо всем знает, а секретов из своих занятий никто не делает. Так что, если тебе интересно, иди и спроси у них, что к чему.

- Я туда не пойду. - Андрей поморщился, будто спуститься в комнату к академику было ниже его достоинства. - Пусть они сами придут ко мне и обо всем расскажут. Вообще, - Андрей приобрел величественный вид, - люди возмущены этой группой. У нас так не принято, без Бориса, без Леонида, тайком. В конце концов, наша компания их содержит. А этот твой Олег, объясни ему, что это для него плохо кончится.

- А что собственно происходит, он работает так же, как и все.

- Он, - у Андрея появилось на лице презрительное выражение, - лижет задницу твоему академику, а с нами перестал разговаривать. И молчит, как красный партизан. Учти, ему этого не простят!

Я понял, что грозовое облако уже накопило энергию, и вскоре следует ожидать громовых разрядов. Первые капли дождя прошуршали вечером того же дня, когда в комнату к академику неожиданно спустился Игорь. Он молчал, посапывая и переминаясь с ноги на ногу, и только маленькие острые глазки бегали из стороны в сторону за стеклами выпуклых очков.

- Чем могу помочь, коллега? - осторожно спросил академик.

- Так... Посмотреть пришел. Можно? - глазки Игоря снова быстро забегали.

- Пожалуйста, пожалуйста.

- А зачем это вы пружинки к подставке приделали?

- Это мы, уважаемый, колебания изучаем.

- Угу, - Игорь с таинственным выражением лица наклонился и начал осматривать установку. - Ничего у вас не получится, - поджав губы закончил он.

- Это почему это? - академик удивленно посмотрел на гостя.

- А потому! - неожиданно агрессивно выкрикнул Игорь, и лицо его приобрело выражение уверенности в своей правоте. - У вас основание плохо закреплено.

- Да бросьте вы, коллега! - академик махнул рукой. - Детский сад, ей-богу! Это все равно, что отказаться от электрических лампочек на том основании, что при работе они нагреваются. А надо, Игорек, главное уметь видеть и несущественное отсеивать.

- Ну, как знаете, - Игорь поджал, губы, и на лице у него появилось гадливое выражение. - Не хотите слушать, не надо. - Он вышел из комнаты, засунув руки в карманы.

"Сейчас настучит Борису," - понял я и расстроился. На всякий случай я решил проверить свою гипотезу и поднялся на второй этаж. Как и следовало ожидать, Игорь с видом заговорщика стоял рядом с Борисом и что-то ему объяснял. На лице вице-президента, изредко отхлебывающего холодную воду из пластикового стаканчика, с каждой секундой все яснее проступала хищная, кривая ухмылка.

Настроение у меня вконец испортилось после того, как я стал невольным свидетелем разговора Ефима с Борисом. Началось все с того, что разъяренный Борис вышел с очередного совещания и наткнулся на президента. Ефим рассеянно подписывал какие-то бумаги, явно не понимая, что именно и зачем он делает.

- Ефим, - Борис нервно теребил в руках пустой стаканчик. - Нам необходимо поговорить.

- Ну что, опять про академика? - Ефим махнул рукой. - Листен, Листен, Борис, оставь их в покое. Пусть люди поработают.

- Ефим, я больше не могу смотреть в глаза людям. - Голос Бориса приобрел металлический оттенок, он нахмурился, и лицо его приобрело строгий вид. - Ко мне подходят сотрудники и спрашивают: что происходит с подставками, почему не закончен проект.

- Листен, Листен! - Ефим понемногу начинал раздражаться. - Ты мне брось, с подставками мы уже год возимся, и ничего не было сделано. Нуль, абсолютный нуль. Академик здесь всего пару месяцев, и уже какое-то понимание пришло. Это что за счет? С ума сошли, десять тысяч долларов за телефонные разговоры!

- Ефим, между прочим ваш гость неоднократно звонит из компании по частным делам.

- Ну и хрен с ним, пусть звонит. - Ефим зевнул. - Подумать только, какая сумма... Но он вроде бы понимает, где дырки делать, все рассчитал, померял.

- Ефим, - жестко продолжал Борис, - то, что я видел своими глазами это не понимание, а подтасовывание фактов. Я не могу видеть, как люди получают зарплату ни за что! Вы посмотрите, они уже совсем с ума сошли, подвесили подставку на пружинках и колебания изучают.

- Пружинки? Какие еще пружинки? Что они, с ума посходили? Вначале лазер приволокли, теперь пружинки? - Ефим повысил голос.

- Они по-видимому хотят изучать деформации, - Борис явно почувствовал, что удачно попал в больную точку, - но ведь любому школьнику ясно, что однородного растяжения они таким путем не добьются. Это пустая трата времени!

- Борис, спасибо что сказал. Это ты молодец, я всегда прошу людей приходить и говорить мне, если что-нибудь плохо. Я понимаю, ты переживаешь за дело. Правильно, что пришел, надо с ними разобраться, может в этих пружинках и есть какой-то смысл.

- Мне кажется, этот Володя ничего не соображает.

- Посмотрим... Да, щупленький он какой-то, с бородкой. - Ефим пожал плечами. - А ты обычно правильно в людях разбираешься, вот взять Эдика, я ведь на тебя злился, думал, что ты специально его уничтожить хочешь. А вышло так, что ты оказался прав. И Леня тоже молодец, сразу его раскусил. Ну, что поделаешь, старею, делаю иногда ошибки.

- Главное, не допустить развала компании! - решительно вставил Борис, и голос его приобрел металлический оттенок.

- Правильно, да я все понимаю. Ты сходи к ним, возьми Леонида или еще кого-нибудь, разберитесь хорошенько.

- Хорошо, Ефим, - Борис склонил голову, как рыцарь, получающий государственное задание от короля.

"Ох, не кончится это ничем хорошим" - подумал я с тяжелым сердцем, и тут же Борис, нервно дыша, как всадник перед боем, появился в моем закутке.

- Пойдем к академику, - он был настроен решительно, и это чувствовалось по его грозному, жесткому тону. - Ефим просил меня разобраться с этими пружинками. Посмотрим на это вместе, а то я могу сорваться и наделать неприятностей, - он заиграл желваками на скулах.

- А почему я? - малодушно попытался я увильнуть в сторону.

- Для объективности. Ведь всем известно, что ты с академиком поддерживаешь хорошие отношения. Нам нужно составить для нас же самих полную картину происходящего, во всем разобраться и доложить Ефиму. Он меня только что об этом попросил.

- Ну, хорошо, поговорим, - я с тяжелым сердцем встал со стула, предчувствуя неприятности, но еще не подозревая о последствиях своего коллаборационизма.

Мы спустились по лестнице. В комнате с блаженной улыбкой сидел Володя, подкручивая свои пружинки. Академика и Олега на месте почему-то не было.

- Зд-дравствйте, р-ребята, - Володя привстал со стула.

- Нам надо поговорить, - холодно, по-английски произнес Борис. - Ефим попросил меня выяснить, что именно вы делаете с пружинами.

- Х-хорошо, только д-давайте по-о-дождем Григория Семеновича, - Володя по инерции продолжал добродушно улыбаться.

- Да, Борис, давайте встретимся, когда они вернутся, - вставил я.

- Нет уж, - Борис злорадно оскалился. - Ты нам сейчас же все расскажешь.

- Давайте подождем, - снова попытался сказать я, но Борис уже ощупывал установку. - Это что за идиотизм? - в ярости закричал он. - Рисуй схему на доске. - Он быстро сунул фломастер в руки ошеломленному Володе.

- М-мы, - начал удивленный Володя, явно не ожидавший такого натиска, - ре-ре-решили приложить у-у-силия к подставке.

- Вы что же, - Борис заскрипел зубами, - совсем круглые идиоты? Каков размер контакта?

- Я т-точно не знаю. О-около п-пяти миллиметров. Н-надо прикинуть.

- Прикинуть? Любой техник это знает! Должно быть пятнадцать! - Борис кинулся к книжным полкам и начал судорожно рыться в книгах.

- Он чего, больной? - успел вставить удивленный Володя, с лица которого постепенно начала сходить улыбка.

- Что-то в этом роде, - неуверенно буркнул я.

- Вот, - Борис широко раскрыл книгу и сунул ее под нос Володе. - Вот! Смотри, сопляк! Пятнадцать миллиметров! - он трясся от злости.

- Это н-не так уж и в-важно, - Володя удивленно смотрел по сторонам, не понимая, что происходит.

- Неважно? Это для тебя с твоим академиком неважно! Как вы измеряете напряжения? - Борис сжал кулаки.

- М-мы ра-а-стягиваем п-пружины, - от волнения парнишка начал жутко заикаться. Казалось, этот физический недостаток только больше раззадорил Бориса.

- Недоумок ты и твой учитель! - громко заорал он. - У вас вся система перекосится. Что же вы, кретины, этого не понимаете? Чем вы тут вообще занимаетесь! - Борис сжал кулаки и нервно забегал по комнате, как волк в клетке.

Я в ужасе смотрел на происходящее. - Ведь действительно может перекоситься, Борис прав. - с тоской подумал я. - С этим еще отдельно придется разбираться. Как же он так на лету все громит, что и возразить даже нечего? И ведь подгадал, пришел, когда Володя останется один.

- Это что такое здесь происходит? - в комнату вошли академик с Олегом. Они с удивлением, не веря своим глазам смотрели на происходящее.

- Ефим меня послал разобраться с вашей работой. - Борис сжал губы. - Мы не можем больше терпеть того, что ваша группа транжирит деньги компании.

- Что же это вы, коллега, позволяете себе врываться в чужую лабораторию в отсутствие ее руководителя, да еще разносить сотрудников. Я вас попрошу, уважаемый, соблюдать этику! - издевательски произнес академик.

- Это где ты, мудак, видел чужую комнату! - заорал Борис по-русски. - Что это за чужие и свои комнаты в компании, которая тебе неизвестно за что платит деньги?

- А я попрошу вас мне не тыкать!

- А ты мне не указывай, старая сволочь, как мне разговаривать!

- Борис, - с ужасом начал я.

- Выйдите сейчас же отсюда! - зашипел академик. - И вы тоже. - эта часть фразы уже была обращена ко мне.

- А ты не командуй, куда нам выходить! - неожиданно развязно, с наглыми интонациями заявил Борис.

- У-би-рай-тесь вон! - раздельными слогами произнес академик.

- Ты об этом пожалеешь, старый идиот! - Борис неожиданно смачно плюнул на пластиковый пол, прямо под ноги академику и, сжав кулаки, ушел.

- А от вас я такого не ожидал! - Академик с презрением посмотрел на меня.

- Я вам сейчас все объясню, все случайно получилось.

- Случайно можно и подлость совершить, так что потом не отмоетесь. Я не желаю с вами об этом разговаривать, - академик повернулся.

Так гадко я не чувствовал себя уже давно. В груди было тесно, стыд душил и не давал глубоко вдохнуть. "Надо было сразу же повернуться и уйти. - думал я. - Наверняка Борис специально все рассчитал, вычислил когда можно застать Володю в одиночестве, заранее узнал, на чем его поймать и пригвоздить кнопками к стенке и заодно меня обвалять в дерьме."

Поток моих горьких мыслей был прерван стоящим на лестничной клетке Борисом, уже успевшим наполнить пластиковый стакан холодной водой и явно поджидавшим меня. Лицо его пошло красно-белыми пятнами, на лбу выступили мелкие капли пота, и в глазах сквозило какое-то странное, жестокое и одновременно садистское выражение.

- Нам надо прогуляться, - сказано это было тоном, не допускающим возражений, и он распахнул дверь на улицу.

- Мне не до разговоров сейчас, с меня на сегодня достаточно, - содрогнулся я.

- Я погорячился, и мне очень важно сейчас узнать, что ты думаешь об их работе. Может быть, я был неправ?

- Надо было вначале разобраться, а потом скандалить.

- Я не должен был так поступать, - тон у Бориса неожиданно стал мягким и даже немного виноватым, и он сделал приглашающий жест рукой. - Может быть, в этой идее и есть какая-то изюминка.

"Идти или не идти? - думал я. - Вдруг он еще какую-нибудь гадость замыслил? Даже наверняка, он всегда просчитывает свои ходы."

- Учти, что мы должны вместе пойти сегодня к Ефиму и все ему рассказать. - Борис перешел на прежний, холодный и официальный тон.

- О том, как ты скандалил? - я решил выйти на улицу.

- Но ты же видел, - Борис скривился, - этот любимый ученичок академика полный мудак. Он не мог открыть справочник и назвать мне точное число. Я не считаю себя специалистом в этой области, но знаю явно больше, чем академик и этот недоделанный юродивый вместе взятые.

- Но почему, почему надо уничтожать людей? Сейчас ты сам признаешь, что погорячился. Пусть они поработают хотя бы две-три недели, потом все соберутся и будут обсуждать результаты.

- А ты знаешь, во что это обходится компании? - Борис уже приготовился считать. - Один час работы ...

- Я знаю, знаю. И Ефим это тоже прекрасно знает.

- Это все оттого, что Ефим сделал ошибку, пригласив сюда непроверенных людей. Посмотри, теперь проект стоит на месте, и для компании это позор! Не говоря уже о материальных убытках. Я, конечно, погорячился. Сам не пойму, что на меня находит, - Борис поджал губы. - Никогда бы не подумал, что я могу плюнуть на пол перед пожилым человеком. Я даже попрошу у академика извинений.

- Но неужели нельзя спокойно поговорить, не нападая, и сделать свои выводы?

- Когда я вижу какую-то недобросовестность в работе, я начинаю выходить из себя. Особенно когда вижу лженауку. - Голос его приобрел совершенно чугунный и громовой оттенок, а глаза блеснули неистовой убежденностью в своей правоте.

- Так что, ты считаешь, что наш академик занимается умышленной подтасовкой результатов? Это же чепуха. Я допускаю, что он может ошибаться, но в искренности его я не сомневаюсь.

- А как же изгибы? - Борис торжествующе посмотрел на меня. - Ведь ты же сам понимаешь, что они могут произойти.

- Согласен, могут. Но люди только начали собирать установку, нельзя же сразу предусмотреть все возможные недостатки.

- Неужели ты не понимаешь? - Борис нахмурился. - Они обязаны были все предусмотреть. У меня сердце болит, - он для виду подержался рукой за грудь, - когда я вечером выхожу на улицу, фонари уже зажглись, прошел еще один день, а проект стоит на месте. А этот прохвост и жулик со своим любимым учеником транжирят время и деньги, да еще и Ефиму байки рассказывают! - Неожиданно Борис зло и обильно сплюнул на тротуар. - И Ефим это начинает понимать. В один прекрасный день у него откроются глаза, и тогда академику и твоему другу, Олегу, несдобровать. Я хочу тебя предупредить, академик тебя уже не простит.

- Почему? - удивленно спросил я.

- А потому! - Борис со снисхождением посмотрел на меня. Весь его вид выражал брезгливое сочувствие недалекому и наивному дурачку, не видящему ничего дальше своего носа. - Неужели ты даже этого не понимаешь? Он когда почувствует, что его уличили в недобросовестности, сделает все, чтобы тебя уничтожить как опасного свидетеля. Ты думаешь, почему он так меня ненавидит? Да потому, что я его сразу раскусил. Я тебе это говорю не по дружбе, а потому, что считаю тебя полезным для компании. - Борис поджал губы, и лицо его приобрело неприступный вид. На минуту наступило молчание.

"Ну ничего себе, приехали..." - подумал я.

- Я считаю, мы должны пойти к Ефиму и объективно обрисовать ситуацию. Надо рассказать все, что видели, про изгибы, недостатки конструкции. Нарыв лучше вскрывать, пока он не успел нагноиться, это же очевидно! Кроме того, это особенно важно для тебя, - он многозначительно посмотрел на меня, - учитывая, что это ты пригласил в компанию Олега!

- Хорошо, пойдем, - я на секунду задержал дыхание. "Вербует", - пронеслось в голове. - Только учти, я буду действительно объективен в меру того, насколько понимаю ситуацию.

- Безусловно! - Борис поднял брови как оскорбленный испанский гранд, всем своим видом показав, что иного ответа он и не ожидал.

Ефим сидел в своем кабинете и с аппетитом кусал большое зеленое яблоко.

- Вот, - он усмехнулся, - единственное удовольствие, которое мне осталось в жизни. То нельзя, это нельзя, врачи запретили. Ну что, делегацией пришли? Хорошо. Поговорили с академиком? Какие выводы?

- Ефим, - Борис напрягся и даже выпрямился. - Я сорвался и устроил скандал, не выдержал, - с честным видом пионера, доносящего на своих родителей в ЧК признался он.

- Ну это ты зря, не надо было. - Ефим поморщился. - Ну а по работе?

- У меня крайне негативное впечатление. Я считаю, что академик и Володя в профессиональном плане совершенно безграмотны. Эта группа просто тратит время впустую и транжирит деньги компании.

- А чего они там склепали? - Ефим откусил большой кусок от яблока.

- Какую-то ерунду, - Борис поморщился. - Идиотизм полный, этот Володя подкручивает пружинки, а невооруженным взглядом видно, что у них возникают огромные изгибы.

- Возникают? - Ефим, продолжая жевать, смотрел на меня с некоторой иронией.

- Могут возникнуть, - скрепя сердце ответил я. - Но насколько они существенны для результатов, надо разбираться отдельно. И вообще, я совсем не уверен, что все, что они делают, это ерунда.

- Ефим, - Борис сверкнул глазами, - этот Володя не знает элементарных вещей. Даже я знал, каков размер контакта, а он несет полную ерунду.

- Не знает? - нахмурился Ефим. - Да, он такой странноватый. Но ничего, пусть они поработают, посмотрим.

- Ефим, - начал я. - Я думаю, что если вы озабочены результатами работы, то академику и его группе надо дать возможность спокойно работать, без скандалов и расследований, и только затем обсудить результаты.

- Листен, Листен, Листен! - Ефим нахмурился. - Ничего, я не зря это сделал! А тебе спасибо за то, что сходил с Борисом. Этих ученых надо иногда за яйца дергать, иначе они херню начинают пороть. А так они поняли, что за их делами тоже присматривают. Ничего, это им полезно будет, будут в следующий раз себя перепроверять. - Ефим довольно откинулся в кресле и выбросил огрызок яблока в мусорную корзину. - Нервы у них крепкие, ребята выдержат. Они толковые ребята, правда? Да, да! - Ефим скривился и посмотрел на Бориса, на строгом лице которого при этих словах возникла кривая ухмылка. - Толковые, поверь мне! Вот он, - Ефим кивнул в мою сторону, - тоже так считает. Но что поделаешь, жизнь такая, только расслабишься, как тебя сразу же съедят. Я же не нарочно. Вот с дырками они не выяснили, а мне сегодня знакомый позвонил и сказал, что конкуренты похожую подставку выпускать начали. А если бы мы все тщательно проверили, мы бы их уже за пояс заткнули. Миллионов десять потеряли, так что это вам не Академия наук!

 

После этого разговора я твердо решил предупредить академика о странных поворотах настроения босса и больше ни во что не вмешиваться. - Только бы дождаться вида на жительство и уйти работать куда угодно! - думал я. - Или бросить все и уехать прямо сейчас назад?

Я посмотрел на часы. В Израиле занималось раннее утро, и я представил себе, как по склонам горы, усыпанной белыми камнями и поросшей кипарисами спускается утренняя прохлада и кукушка заунывно поет свою песню, а на горизонте разливается заря и голубеет Средиземное море. В этот час внизу на улице всегда появлялся первый автобус, за рулем которого сидел весельчак-водитель, пристающий к садящимся девушкам, делающий им комплименты и пьющий из большой глиняной чашки дымящийся кофе...

Я схватил листок бумаги и быстрыми, нервными движениями от руки написал на нем письмо директору факультета. Провожая меня в Америку, он обещал, что мое место в университете будет формально сохранено в течение двух лет. Факс запищал, и листок с моими каракулями, подсвеченными зеленоватым светом, уполз в пластмассовые внутренности машины. - Все, дело сделано, - с облегчением подумал я, все еще не веря сам себе. - Вернусь на факультет и забуду обо всем. Буду ночами просыпаться в кошмарных снах и вытирать пот со лба! Эта мысль меня развеселила, и я решил напоследок рассказать академику обо всем.

Когда я зашел в комнату, в которой сидел академик со своими учениками, в ней воцарилось тяжелое молчание.

- Вы можете продолжать на меня обижаться, - решительно начал я. - Единственный способ остановить Бориса был с ним подраться.

- Вы могли настоять на том, чтобы не допрашивать Володю без меня! - академик явно уже немного успокоился.

- Я же объясняю, не мог я его остановить, он был как паровоз, сошедший с рельсов.

- Ну, хорошо, это ваше дело. Мне очень жаль, честно говоря, я думал, что вы меня поддержите. Почему вы даете этому подонку издеваться над людьми, когда Ефим сам все время его поносит. Это что, кто сильный, тот и захватывает власть? Так что ли?

- Вот я по этому поводу и пришел. - Я замялся, не зная, как лучше изложить сложившуюся ситуацию. Олег с интересом прислушивался. - Видите ли, опыт моего общения с Ефимом убедил меня, что он плохо контролирует свое поведение и меняет свое мнение по нескольку раз на день. И вообще, он человек настроения. Сегодня он вас безоговорочно поддерживает, а через десять минут ему сообщают про то, что конкуренты уже выпустили аналогичную подставку, и он подсылает к вам Бориса...

- Вот уж никогда не поверю! - академик возмутился. - Ефим -порядочнейший человек. Ну да, больной немного, нервный.

- К сожалению, я сам это слышал, своими ушами. В общем, считайте, что я вас предупредил.

- К-какие-то в-в-ы здесь странные - вступил в разговор Володя. - Н-никогда такого не видел.

- Я тоже. - Мне стало тоскливо, и я вышел в коридор. Олег вышел за мной.

- Не переживай, - грустно сказал он. - Ты просто попался в ловушку. Считай, что это была твоя очередь искупаться в дерьме. Ты еще легко отделался. Ты знаешь, я начал себя здесь ловить на том, что, когда в комнату кто-нибудь заходит, я втягиваю голову в плечи и боюсь повернуть голову. Ведь я из комнаты выйти боюсь, эта команда меня вокруг обложила, допытываются, что к чему. Я уже несколько недель ночами не сплю, лежу, ворочаюсь. Честно говоря, никогда не думал, что со мной такая трасформация психики может произойти...

- Да, - я глубоко вздохнул. - Ты знаешь, я решил не дожидаться всех этих грин-карт, а махнуть назад в Израиль. Пошли они все к черту.

- Ты что, с ума сошел? - Олег расстроился. - У тебя там ни кола ни двора, а здесь хотя бы зарплата нормальная.

- Да пусть они подотрутся этими погаными деньгами, - я начал распаляться. - Я уже давно себя такой скотиной не ощущал.

- Ну, смотри, я бы подождал на твоем месте. - Олег нахмурился. - Впрочем, я сам не знаю, что мне делать. Наверное, тоже придется возвращаться, только в Москву. Детей жалко, они только здесь привыкать начали, им в школе нравится.

- Ну, почему, работай, пока можно.

- Ты понимаешь, - Олег прикусил губу. - У меня единственный выход: принять чью-то сторону. Ну, не мог же я примкнуть к Борису? А ты знаешь, в чем ужас? Борис не так уж и неправ, с этими пружинками ситуация сложная, надо еще долго разбираться, слишком много всяких искажений. Так что, я чувствую, что кончится это для меня и для академика плохо.

 

На душе у меня заскребли кошки и продолжали скрести в течение последующих дней. Несколько дней из Израиля никакого ответа не приходило, а затем пришло письмо с туманными намеками на финансовые затруднения и с неопределенными просьбами подождать с окончательным решением до устранения последних. Мой патриотический порыв начал затухать и был окончательно загашен безымянной сотрудницей Израильского консульства.

Наши темно-голубые, открывающиеся справа налево паспорта собирались истечь, и мы благоразумно послали их в консульство на продление. Почему-то после этого наступило длительное затишье, и мне пришлось висеть на телефоне и выяснять судьбу пропавших документов. К телефону подошла хриплая гражданка, которая долго не могла понять, чего я хочу, с кем-то консультировалась и вдруг заявила, что продлить паспорта не может.

- Почему? - испуганно спросил я.

- Иностранные паспорта, выданные бывшим гражданам СССР, подлежат продлению только на территории исторической родины.

- На каком основании? - возмутился я.

- У нас новая инструкция из Министерства Внутренних Дел. - недовольно заявила дама.

- Верните хотя бы непродленный паспорт! - взмолился я.

- Мы не имеем права этого сделать, - злорадно прохрипела женщина. - Если вы возвращаетесь на родину, приходите, и мы выдадим временный документ на въезд в Израиль.

- Но почему, мы же ничего не нарушали! Это издевательство над законами! - я начал злиться.

- Нечего возмущаться, - закричала дама. - У нашего маленького государства и так слишком много проблем с русскими эмигрантами! - она бросила трубку, и я почувствовал, что связан с компанией Пусика, оформившей для меня рабочую визу в Америке, прочными металлическими канатами.

Володя тем временем достиг совершенства в обращении с пружинками и накануне отъезда решил продемонстрировать Ефиму свои успехи.

- Хорошо, неплохая идея. - Ефим был настроен вполне доброжелательно. - Ничего, ты даже выглядеть лучше стал, аккуратненький такой. Нам люди нужны, думаю с тобой все нормально будет. Так что давай, оставляй копии всех твоих документов, оформим тебя и приедешь работать. Я ведь обещал, что научную группу создам. - Ефим махнул рукой в сторону академика.

- Спасибо, Ефим! - Володя даже перестал заикаться.

- Да не за что, - Ефиму было явно приятно почувствовать себя меценатом. - Я чувствую, скоро с визами станет гораздо сложнее, надо пока не поздно людей перетаскивать.

- Ефим, это здорово! - Академик торжествующе посмотрел на меня. - Ты знаешь, мы закончим с отверстиями и начнем прорабатывать другие идеи. У меня несколько проектов лежит в столе, из них могут получиться прекрасные вещи.

- Да, - Ефим неопределенно махнул рукой куда-то в сторону. - Посмотрим, мне сейчас главное производство на полную катушку запустить. А то мы отстаем, могли бы в два раза больше заработать, - он рассеянно поглядел на Володю, академика и вышел из комнаты. Вскоре из-за стены раздался крик президента и шум падающих предметов.

- Вот видите, я же говорил! - академик был воодушевлен. - Все будет в порядке! Смотрите, Борис больше к нам не заходит, Ефим пригласит Володю.

"Эх, хорошо, если бы было так", - подумал я. Подозрения мои сбылись примерно через неделю, когда я обнаружил, что в кабинете Ефима сидит команда в полном составе.

- Заходи, заходи, ты нам нужен, - Ефим поманил меня пальцем. - Не знаю, как быть, может быть ты поможешь, поговоришь с академиком? Это полный и безоговорчный провал! - Ефим покраснел и начал кричать. - Ты представляешь, прошло почти два месяца, а что сделано? Дырки сделаны? Все на мертвой точке!

Довольная команда смотрела на президента. Андрей, одобрительно улыбаясь, не отрывал от него взгляда, Леонид в знак согласия усердно кивал головой и недовольно поджимал губы, а Борис напоминал диктатора, сладострастно наблюдающего за казнью участников попытки государственного переворота.

- Два идиота к нему приехали! Мне не жалко денег, но ни хера же не сделано! Идиоты! Лазер какой-то притащили, пружинки. А что толку? Давно бы просверлили дырки, и все стало ясно! Я дал команду придержать документы этого, ну как его, с бородкой! Что за манеры такие, бороду отрастил! У нас в компании кто-нибудь ходит с бородой? Нет! И не будет! - Ефим стукнул кулаком по столу. - И не открывай рот! - мне показалось, что он подмигнул мне, увидев, что я собираюсь что-то сказать. - Все и так ясно, яснее некуда!

Перед глазами у меня поплыли круги, все на секунду потеряло устойчивость и расплылось, и я вдруг вне всякой связи с реальностью вспомнил свой старый сон, навеянный дежурством по военной кафедре в институте, в котором я учился. Снилось мне, что я стою у входа с красной повязкой "Дежурный" на рукаве, и неожиданно мое тело начинает отрываться от пола и, несмотря на все мои попытки, летит все выше и выше, и меня прижимает к потолку, как воздушный шарик, наполненный гелием. Я барахтался у потолка, и в этот момент в дверь зашел полковник Панченко, известный самодур и тупица, словно сошедший со страниц студенческих анекдотов типа "От меня и до следующего столба, шагом марш!".

- Что за безобразие! - обратился ко мне полковник - Почему висишь?

- Товарищ полковник, разрешите доложить! - с отчаянием отрапортовал я, - дежурный по части, студент группы номер два.

- Немедленно опускайся! - закричал полковник. - Кто разрешил?

- Осмелюсь доложить, - ответил я в лучших традициях бравого солдата Швейка, - спуститься не могу, вишу! - В этот момент в своем сне я испытал какую-то дикую радость освобождения, оттолкнулся ногами от потолка и поплыл по воздуху.

- Снять! - дико закричал Панченко, и тут я проснулся.

Кабинет Ефима снова сфокусировался у меня перед глазами, и я заметил, что Команда с недоумением смотрит на меня.

- С тобой все нормально? - вдруг по-русски спросил Леонид. - А то у тебя сейчас был такой вид, как будто ты вне очереди американское гражданство получил и еще миллион долларов впридачу! Ну, хватит мечтать, пора работать!

| 0 | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |